— Не знаю, — признался Денис. — Я ни разу не прислуживал ему во время мессы... ни ему, ни другому. Думаю, однако, он нарочно не доливает воды во время посвящения, ведь от вина зависит так много...
Стефан отставил флягу, и голос Дениса сорвался. Ему пришлось зажать руки между колен, чтобы они не дрожали.
— Боюсь, что на то похоже, — спокойно сказал Стефан, поднося ему кубок с отравленным питьем.
— Подумай, прежде чем выпить. Какой глоток ты делаешь обычно и насколько мало можешь отпить, чтобы не вызвать подозрения?
Денис прикрыл глаза, вспоминая большой, украшенный драгоценными камнями потир де Нора. Глоток должен быть приличный.
— Приготовься, — услышал он голос Стефана совсем рядом, и губ его коснулся край кубка. — Вспомни, о чем я спрашивал.
Стефан наклонил кубок, и Денис против воли поднял руку, чтобы его поддержать. Он еще не разу не причащался ни вином из Чаши, ни гостией — это было привилегией священников и епископов. Вино было пряное, сохранившее аромат винограда, и, когда Стефан убрал кубок и Денис проглотил вино, ему показалось, что никакого послевкусия мераши он не ощутил. Ларан, пока он пил, встал у него за спиной и положил ему на горло прохладную руку, следя за реакцией.
— Ну вот, — пробормотал Стефан, передавая кубок встревоженному Джемилу. — Я, признаюсь, не исследовал, какие глотки делают священники, причащаясь, но твой показался мне весьма солидным, — он сел в кресло, держась с виду беззаботно, но взгляд его не отрывался от лица Дениса. — Постарайся как можно дольше не показывать, что тебе плохо, — сказал он. — Если тебе таки придется выпить это вино на посвящении, ускользнуть тебе удастся не раньше чем через час, а то и больше. Но если нам хоть немного повезет, это не понадобится. Ты чувствуешь вкус мераши?
К этому времени Денис уже ощутил этот вкус, слабую горечь на языке. Он попытался описать его, понимая, что Ларану необходимо знать все нюансы ощущений, но коварное зелье уже начинало действовать на его разум, постепенно забираясь во все более дальние уголки сознания, и это пугало, хоть он и находился сейчас в безопасности среди друзей. Он продержался немного дольше, чем Джориан, но совсем не так долго, чтобы успела закончиться служба и следовавшая за ней праздничная трапеза. Сейчас он принял мераши меньше, чем давали во время обучения, но разница была лишь в том, что его не ударило как обухом по голове, а только парализовало. И он старался не думать, каково было Джориану, которому дали дважды выпить из потира — и потом еще раз, в ризнице, почти наверняка то же самое вино.
Голова болела, перед глазами все расплывалось, когда Ларан сжалился наконец над ним и дал другое питье, немного ослабившее действие мераши. Тем не менее он не помнил, как Джемил провел его обратно через Портал и уложил в постель. Назавтра он проснулся в полдень, но ненадолго, ибо голова все еще болела, и встал лишь для того, чтобы помочиться и выпить еще успокоительного, которое Ларан передал с Джемилом. Полегчало ему только на следующее утро, когда отпуск его уже подошел к концу, но, прежде чем ехать обратно в Arx Fidei, он повидался еще раз с Лараном и Стефаном. Эти двое сами тайно явились в Тре-Арилан, и они встретились в ритуальном кабинете Джемила.
— Хотелось бы тебя утешить, но не могу, — сказал Стефан, когда Ларан полез в свою сумку и Денис уставился на врача с нехорошим предчувствием. — Есть один план, который должен сработать, как мы надеемся, но для тебя же безопасней ничего пока не знать.
Он взял у Джемила кубок и графин с водой и протянул кубок Ларану, а тот наполнил его до половины вином.
— Что это? — прошептал Денис. — Мне через час возвращаться в школу...
— Это — ответ Ларана на гнусное вино архиепископа де Нора, — сказал Стефан, передавая ему кубок. — Нужно, чтоб ты проверил его на вкус, потому что, если повезет, во время посвящения ты будешь пить это вино, а не архиепископское. Сам добавишь воду или мне это сделать?
— Я сам, — буркнул Денис, доливая необходимое количество. — Что в нем?
— О, немного того, немного сего, — сказал Ларан с улыбкой — Денис в первый раз увидел, как он улыбается. — Но, думаю, на людей оно должно действовать примерно как вино с мерашей. Ничего особенного вы не почувствуете.
Денис на это очень надеялся, поднося кубок к губам, Ларан же вошел в его разум, чтобы проверить реакцию. На вкус вино оказалось почти таким же, даже слабая горечь появилась на языке через несколько секунд... но в свои двадцать лет он еще не слишком хорошо разбирался в винах.
— А что будет, если Горони все-таки заметит разницу? — спросил он, подождав некоторое время, но так и не дождавшись эффекта. — Или если вы не сумеете подменить вино?
— Ты хочешь пойти на попятную? — ответил вопросом Стефан. — Время для этого еще есть, коли так... хотя, если кто-нибудь заподозрит, что ты ушел из школы, потому что ты Дерини, Джемилу и его семье придется покинуть Гвиннед.
Денис только глубоко вздохнул, зная, что выход Джемила из королевского совета сведет на нет все те преимущества, которых Дерини сумели добиться за последние десять лет.
— Если меня разоблачат, — тихо сказал он, — это все равно произойдет. Джемил, ты будешь присутствовать?
Джемил засмеялся.
— Разумеется, братишка. Как я могу это пропустить?
— Значит, твое присутствие — часть плана.
— И часть проблемы, и часть решения, кажется.
— Мы сделаем все, что можем, — мягко продолжал Стефан. — Видит Бог, никто не хочет, чтобы ты повторил участь Джориана. Но ты сам хочешь стать священником, и ты так нужен нам в этой роли... боюсь, у тебя просто нет выбора.
— Почему мне нельзя знать, что вы придумали? — спросил Денис. — Ведь от этого зависит моя жизнь. Я имею право...
— «Право» здесь не при чем. Все дело в опасности, которая нам грозит, если ничего не выйдет и тебя схватят. Насколько нам известно, Джориан никого не выдал... никто не говорит, что ты выдашь, но зачем тебе тревожиться еще и из-за этого? Если все получится, процесс посвящения пройдет без всяких неожиданностей. А если нет... что ж, об этом ты узнаешь первым.
Этого-то Денис и опасался, но не мог не признать, что подобные рассуждения вполне разумны. Он не может выдать того, чего не знает... а тончайшее чутье Дерини к ситуации само предупредит его, благополучно ли обстоят дела. В конце концов, там будет Джемил. Надо надеяться, брат продумает заранее, как ему исчезнуть в случае неудачи.
— Ну, что ж, — подавив зевок, сказал он. — Я — с вами, если вы со мной. До Сретенья я еще получу от вас весточку?
Ларан усмехнулся и, когда Денис зевнул снова, покачал головой.
— Может быть... но не жди особенно. Между прочим, как тебе нравится человеческая реакция?
— Что вы имеете в виду?
— Я же сказал, что этот напиток подействует на тебя, как мераша на людей. Чувствуешь сонливость?
Денис засмеялся, зевнул еще раз и встряхнул головой.
— Надеюсь, я не засну на лошади?
— Нет; Хуже, чем сейчас, не станет. А пока доедешь до аббатства, и это пройдет.
Однако Дениса Арилана меньше всего беспокоило, в каком виде он приедет в аббатство, когда он торопливо прощался с домочадцами и отправлялся в обратное путешествие в Arx Fidei. Он думал о том, как ему прожить оставшиеся до Сретенья три месяца — и хватит ли этих трех месяцев, чтобы выполнить то, что задумали его друзья.
Утром того дня, когда его должны были посвятить в сан, Денис Арилан, одеваясь в библиотеке при помощи Элгина де Торреса, выглядел вполне спокойным. Спокойствие это, правда, больше походило на оцепенение, поскольку он после своей ноябрьской поездки домой не получил ни одного известия от брата и его друзей-спасителей. Из-за этой поездки его лишили рождественского отпуска, видимо, потому, что близилось посвящение и надо было наверстать пропущенные занятия. Денис надеялся, что других причин не было, и изо всех сил старался не думать, что означает молчание его союзников.