— Никакой, сэр. Только одни деньги.
— А много принесет вам это дело?
— Совестно сказать, сэр, — совершенно нищенское вознаграждение: всего 600 фунтов.
— Да, это не особенно много. А что будет Нарайяну?
Мистер Черпер сделал выразительный жест левой рукой и потянул себя за шейный платок, давая знать, что беднягу повесят.
— А вы получите 600 фунтов?
— Да, сэр, когда доставлю его в руки правосудия, в Калькутту.
— В Калькутту?
— В Калькутту.
— Это довольно далеко, мистер Черпер.
— Да, сэр.
— И всего за 600 фунтов?
— Что делать, сэр? Мне они необходимы.
— Мне кажется, мистер Черпер, вы человек без предрассудков…
— О, совершенно без предрассудков, сэр.
— Тем лучше. С такими людьми можно говорить откровенно… Видите ли, мистер Черпер, нам очень неприятно, что Нарайян попал в беду по нашей вине.
— Что же делать, сэр?
— Если вы отпустите его на свободу, мы вам уплатим эти 600 фунтов. Ведь вам все равно, с кого ни получить эти деньги.
— Положительно все равно… Но, сэр, это уже невозможно: в деле замешаны третьи лица. Будут новые хлопоты, затруднения.
— Ну, за эти хлопоты мы вам накинем лишнюю сотню фунтов.
— Однако, вы, сэр, не щедрее нашего правительства.
— Хорошо, чтобы быть щедрым, я предложу вам вот какое условие: если вы дадите Нарайяну случай убежать, я вам уплачиваю 1000 фунтов. Согласны?
— Нет, сэр, не согласен. 1000 фунтов слишком мало за такое рискованное дело.
— Но вы мне говорили, что за 600 фунт. вы должны сопровождать Нарайяна до Калькутты.
— Да, сэр, и там сдать его в руки правосудия.
— Если я не ошибаюсь, отсюда до Калькутты что-то около 100 миль?
— Около того, сэр.
— В течение такого долгого пути может представиться немало случаев к освобождению Нарайяна. Вы понимаете, конечно, что у него много друзей между индусами, и что друзья его дремать не будут…
— Весьма возможно, сэр.
— Таким образом, если он убежит, помимо вашего желания, вы теряете ваши 600 фунтов.
— Конечно, сэр… Но я буду стараться не потерять.
— Вот видите, мистер Черпер, сколько еще вам предстоит хлопот и трудов, чтобы заработать эти жалкие 600 фунтов… И кроме того, еще эти случайности в пути… Скажите, разве можно предусмотреть каждую случайность?
— Конечно, сэр, на всякий час трудно уберечься.
— Ну, вот, видите-ли. Мое предложение вы назвали рискованным делом, а разве в вашем деле риску но больше?
— Пожалуй, сэр! Но ведь риск есть во всяком деле.
— Согласен, только в одном больше, в другом меньше. Если бы, вместо того, чтобы постоянно остерегаться случайностей, которые не всегда можно предусмотреть и предупредить, вы взяли на себя распоряжение только одной случайностью, — только одной, мистер Черпер, ведь вы тогда заработали бы не 600, а 1000 фунтов с гораздо меньшей заботой и риском… Не правда-ли? Экономия во времени и в труде и заработок почти на 80 % больше…
Черпер встал из-за стола и засунув руки в карманы панталон, принялся ходить по комнате. Очевидно, последний аргумент произвел на него должное впечатление. Авдей Макарович тревожно следил за ним глазами, подбрасывая на руке несколько золотых монет, как будто для того, чтобы придать еще более весу своему предложению.
Наконец, Чернер подошел к столу и, не переводя духа, залпом выпил стакан виски.
— Я обдумал ваше предложение, сэр, — начал он, снова усаживаясь.
— И конечно согласны?
— Не совсем так, сэр.
— Что же, не согласны?
— И этого нельзя сказать. Чтобы не тянуть напрасно, вот что, сэр: дадите вы 1200 фунтов, я ваш, не дадите, все останется по старому.
— 1200 фунтов много.
— Ну, как хотите, сэр. Меньше я не возьму.
— Хорошо. Я согласен.
— В таком случае, по рукам. Но вы сами, сэр, и ваш товарищ также должны мне помогать.
— Помогать? Послушайте, мистер Черпер, это не совсем удобно. В качестве русских туристов и ученых, мы не можем себя компрометировать.
— Компрометировать себя вам не придется.
— Что же мы должны делать?
— Вы возьмите на себя капитана Мак-Ивора. Садитесь с ним играть в карты и постарайтесь напоить его пьяным. Это вам не составит особенного труда, так как капитан никогда но прочь выпить… А я с товарищами возьму на себя сипаев.
— Это не совсем благовидно… Но делать нечего. Идет!
— Ну-с, так отправляйтесь, сэр, в ту залу, где Мак-Ивор уже разговаривает, кажется, с вашим товарищем, и предложите сыграть в карты… да не забудьте потребовать побольше вина… У этих святых отшельников погреба никогда не пустуют. А догадавшись, зачем вам нужно вино, они ничего не пожалеют. Итак, за успех нашего дела! Теперь идите, сэр, и будьте покойны. Я здесь все устрою.
Проходя по коридору, соединявшему наружную залу с внутренними комнатами храма, Авдей Макарович заметил вдали великого брамина.
— Мистер Мартан! — окликнул его тихонько профессор, проложив в знак осторожности палец к губам.
Несмотря на всю свою солидность и старость, брамин в одно мгновение очутился рядом с Авдеем Макаровичем.
— Что нового, сагиб? — спросил он, осторожно оглядываясь.
— Дело идет на лад, мистер Мартан. Примите меры спрятать Нарайяна и затем дать ему возможность убежать. Смотрите же, не дремлите!
— Будьте покойны, сагиб. Сто глаз и сто ушей будут следить за его движением.
— А пока прикажите подать нам карты и побольше вина… Смотрите: хорошего вина, мистер Мартан?
— Для офицера? — кивнул брамин в сторону залы.
— Да, для офицера. Мы будем с ним играть и пить.
— Все будет готово, сагиб. Пусть сам Кришна соизволит быть вашим помощником. Я сейчас распоряжусь.
X. Мак-Ивор
Между тем капитан Мак-Ивор мирно беседовал с Андреем Ивановичем, сидя за тем же столом, где только что перед этим был схвачен несчастный Нарайян. Перед собеседниками стояла наполовину опорожненная бутылка шерри. Разговор вертелся, конечно, на аресте Нарайяна. Мак-Ивор не одобрял жестоких мер правительства, но, с другой стороны, допускал, что в настоящих исключительных обстоятельствах правительству ничего иного не остается делать.
— Престиж британского имени уже не тот, — говорил он, медленно потягивая вино из стакана. — Эти черные джентльмены ездят в Европу учиться и набираются там разных идей, которые прямо наталкивают их потом на идею о независимости. Право, мне иной раз кажется, сэр, что мы ходим здесь над жерлом раскаленного вулкана, накануне извержения. Того и гляди, что под ногами разверзнется огненная пропасть и поглотит нас всех, вместе с англизированными сейками и сипаями. Знаете, сэр, что еще отсрочивает эту неминуемую катастрофу? Это — религиозная рознь, господствующая в туземном населении. Магометане ненавидят язычников и всегда готовы устроить им какую-нибудь пакость, поклонники Брамы, конечно, платят им той же монетой. А за этими двумя религиями стоят сотни сект, о терпимости которых вы можете судить по секте тугов… Эта секта, вероятно, известна вам, хотя по слухам? Но сближение с Европой и европейская наука уже вносят сюда религиозный индифферентизм и недалек день, когда все эти религии и секты сольются в одной общей ненависти к чужеземному владычеству. И тогда, сэр, нам капут…
В это время в дверях показался профессор.
— Какая божественная ночь! — заговорил он, стремительно входя в залу. — Такая ночь, что руки так и чешутся заложить банчишку… Как вы думаете, коллега, — продолжал он, многозначительно подмигивая Андрею Ивановичу, — не сразиться ли нам?
— Что же, сразимся, пожалуй, — нерешительно отозвался Андрей Иванович, удивленный необычным предложением Авдея Макаровича.
— А вы какого мнения, мистер Мак-Ивор? — продолжал профессор, обращаясь к капитану.
— Это было бы прекрасно, мистер Сименс… Но в этой трущобе не достанешь ни листочка карт, а к солдатам не хотелось бы обращаться…