Госпожа Лазарь
Я сделала это вновь,Как делаю разВ каждые десять лет —
Ходячее чудо, как есть! Кожа мояЯрче нацистского абажура,Правая ножка моя —
Изящное пресс-папье,Мое лишенное черт лицо —Гладкий еврейский лен.
Лица платком не прикрывай,О, враг мой.Разве я так пугаю? —
Нос, и глазницы, и полный комплект зубов?А гнилого дыхания запахЧерез день уж исчезнет.
Ждать уж недолго: плоть,Съеденная могилой,Вернется на место, ко мне.
И стану я снова женщиной с милой улыбкой,Лет тридцати, не больше, а жизней —Девять, точно у кошки.
Эта – третья по счету.Уничтоженье раз в десять лет —Право, такая морока.
Миллионы лампочек горят: полный аншлаг.Толпа любопытных грызет орешки,Люди толкаются, жаждут увидеть,
Как вынимают меня из пелен — руки и ноги —Что за шикарный стриптиз!Дамы и господа,
Вот вам мои ладони,Вот и мои колени.Конечно, кожа и кости,
Но все равно: жива я, и я все та же.Впервые это случилось, когда мне было лишь десять:Несчастный случай.
А во второй раз, признаться, я очень хотелаВсе оставить как есть и вовсе не возвращаться.Замкнулась в себе,
Захлопнулась, словно ракушка, —Пришлось им кричать и звать,И червей от меня отдирать, как прилипшие жемчуга нити.
Умирать —Искусство не хуже прочих. В немЯ достигла изрядного совершенства.
Я умираю весьма убедительно.Я умираю очень по-настоящему.Полагаю, можно сказать: истинно — дар Божий!
Не очень трудно погибнуть в камере,Не очень трудно и быть погребенной в могиле.Но театральный процесс
Возвращенья к дневному свету,В то же место и к тем же лицам, к тем же хамскимВеселым крикам:
«Чудо, какое чудо!» —Вот это, признаться, бесит.За все – отдельная плата:
За то, чтоб взглянуть на мои шрамы,За то, чтоб сердце мое послушать, —Да бьется, конечно, бьется.
И отдельная плата – большие, серьезные деньги —За слово из уст моих, за касанье,За капельку крови,
За прядку волос, за малый клочок одежды.Вот так-то, герр Доктор.Так-то, герр Враг.
Я – ваш шедевр,Сокровище, драгоценность,Дитя золотое,
Что взрывается криком.Я в танце сгораю.Не думайте: я достойно ценю величие вашей заботы.
Прах и пепел:Мешай его, тычь кочергой —Нет ни костей, ни плоти,
Только брусочек мыла,Кольцо обручальноеДа золотая зубная коронка.
Герр Бог и герр Люцифер,Осторожнее.Берегитесь.
Восстаю я из пепла, встряхнувРыжими волосами, —И мужчин глотаю как воздух.
Тюльпаны
Чересчур восхищают тюльпаны – теперь ведь зима.Посмотри, до чего все бело, как тихо и снегом покрыто.Я учусь душевному миру, лгу тихонько себе самой,И падает свет на белые эти стены, эту постель, эти руки.Я – никто. У меня и взрывов безумия — ничего общего.Имя мое и уличную одежду я отдала медсестрам,Анестезиологу – историю, ну, а тело свое – хирургам.
Под затылком – подушка, край простыни — у подбородка:Голова – точно глаз меж белыми веками, не желающими сомкнуться.Глупая ученица – как много придется освоить!Медсестры выходят и входят, не раздражая, —Кружат, подобные чайкам, в шапочках своих белых,Делают что-то руками, одна – совсем как другая,Даже не скажешь, как их много на самом деле.