Нужно сказать, что к 1971 году внимательно изучив архивы египетских властей в Газе, а также создав в этом секторе сеть своих информаторов среди палестинцев, Ариэль Шарон составил более-менее полный список членов террористических группировок и даже сумел заполучить фотографии большинства из них. Список этот он аккуратно занес в свою записную книжку, а заодно сделал себе альбом с фотографиями убийц, напоминающий кляссер для марок.
Но прежде, чем приступить к их розыску, Шарон обнес весь сектор Газа забором из колючей проволоки, поставив на его выездах КПП — контрольно-пропускные пункты. Уже этот шаг вызвал возмущение в мире, но одновременно значительно ограничил возможности террористов свободно проникать из Газы на территорию Израиля.
Шарон однако на этом не остановился. Он проложил в секторе новые, параллельные уже существующим дороги, по которым могли передвигаться только солдаты ЦАХАЛа и израильские граждане. После этого вся территория сектора Газа была разделена на небольшие квадраты, каждый из которых получил определенное кодовое название. И только после этого и началось то, что впоследствии было названо «зачисткой Газы».
Каждую ночь подразделения ЦАХАЛа входили в определенный квадрат, наглухо блокировали все входы и выходы из него и начинали обходить дом за домом. Автор этих строк лично знаком с несколькими участниками операции по зачистке Газы, бывшими в то время рядовыми солдатами или младшими командирами. Все они вспоминают, что это было необычайно тяжелое зрелище, к которому невозможно было привыкнуть.
Войдя ночью в дом палестинской семьи, они давали приказ всем его обитателям выйти на улицу. Мужчинам при этом нередко приказывали раздеться почти донага — чтобы они не смогли утаить оружие. При любой попытке оказания сопротивления или бегства открывался огонь. Дальше начиналось выяснение личностей. В случае, если среди членов семьи оказывался человек, значащийся в списке Шарона, он арестовывался. Нередко такой террорист решал не дожидаться ареста и открывал огонь по подходившим к его дому израильским солдатам, и тогда по нему открывался огонь на поражение. Был случай, когда палестинская женщина бросилась с топором на солдата, но стоявший рядом с ним офицер не растерялся и выстрелил в нее упор из пистолета…
Пока одно подразделение занималось выяснением личности задержаных, другое производило тщательный обыск в доме.
«Мы понимали, что в ходе этих обысков нередко наносим серьезный ущерб имуществу и без того живущих в крайней бедности палестинцев, нам было искренне жаль их, но таков был приказ, — рассказывал автору один из участников подобных рейдов. — И потом, нередко в ходе этих обысков мы и в самом деле находили тайники с оружием — пистолетами, автоматами, гранатами, взрывчаткой. И тогда нам становилось ясно, что если бы мы не делали эту грязную работу, то с помощью этого оружия мог быть убит кто-то из наших близких».
Ариэль Шарон нередко сам принимал участие в таких ночных рейдах и занимался установлением личности задержанного или убитого террориста, сверяясь при этом со своим кляссером, а затем аккуратно вычеркивая очередное имя из своей книжечки.
При этом он дал указание предельно жестко отвечать на каждую враждебную акцию со стороны палестинцев. Например, если из апельсиновой рощи открывался огонь по движущейся колонне ЦАХАЛа, дело не ограничивалось только уничтожением засевших в ней террористов: после этого вырубалась вся роща, и таким образом семья ее владельца лишалась источника пропитания. Одновременно генерал Шарон лично вступал в переговоры с мухтарами — старостами арабских деревень — и договаривался с ними о том, что те не допустят дейсвия террористов на подведомственной им территории. И в случае, если мухтары держали свое слово, их односельчанам гарантировалась не только полная безопасность, но и помощь армии в сбыте урожая, в поисках работы, в строительстве домов…
Это привело к тому, что и сами палестинцы начали отчасти бороться со своими террористами, отказывали им в предоставлении убежища в своих домах, и боевики НФОП почувствовали, что у них в самом буквальном смысле слова горит земля под ногами.