Многое из заученного материала большинством обучаемых так же быстро забывалось, не будучи применяемым на практике, и потому через некоторое время их знания сводились к тому, что они не помнили, что именно было написано в учебнике, но помнили, что "там всё написано правильно".
Впрочем, помимо проблемы недостаточной усидчивости обучаемых была ещё и противоположная проблема, когда иные обучаемые, наоборот, проявляли излишнее рвение к учёбе, причём направленное в абсолютно ненужную Обществу сторону. Бывали случаи, когда посреди лекции один из обучаемых поднимал руку, и с не очень уверенным видом заявлял что-то вроде: "...когда-то в истории существовала предшествующая форма общества, которая имела ошибку, когда при делении 10 апельсинов Верховный сразу взял себе 5. В то, время, как из изученного материала вроде как следует, что должно быть не 5, а меньше...", но тут же бывал перебит объяснятелем: "Вот из-за таких неучей, которые плохо учили пониматику, наше общество и находится в опасности!". После этого, как по команде, следовал дружный смех всего курса, потому, как все учили пониматику, и знали, к чему приводят такие мысли. Пристыжённый, он садился на место, так до конца и не уверенный, правильно ли он посчитал, ибо в учебнике именно примера с делением 10 на 10 почему-то не было.
Обычно, более таких прецедентов на курсе не повторялось, ибо, если ещё и были сомневающиеся, то после такого смеха их сомнения быстро рассеивались. И, поскольку никому не хотелось выглядеть понимающими хуже других, смеяться приходилось вместе со всеми, а когда уже посмеялся над чем-то, глупо было уже пытаться думать так же, как думал тот, над кем посмеялся. Непосредственные же виновники веселья, обычно, в обучении долго не задерживались и отчислялись, завалившись на каком-то экзаменационном вопросе, что ещё раз доказывало неправильность склада ума таких людей, которым не место в высших образованных слоях правового Общества.
В результате программы обучения участники Общества становились грамотными, что сто поделить на пять будет двадцать, сто поделить на двадцать пять будет четыре, а сто поделить на сто будет пять. И никто из прошедших обучение не говорил, что Закон не правилен математически. Ни те, кто получил по окончании курсов достойные должности, ни те, кто ничего не получил, кроме диплома. Так говорили только отсеянные в процессе учения, над которыми все смеялись, называя их недоучками. Ибо, что может быть более веским аргументом в пользу несомненной правильности Закона, как не то, что все образованные люди знают, что там всё правильно?
История де с ятая . К чему пришла система обучения
Помимо пониматики и зубристики была в правовом Обществе ещё и третья наука, называемая объяснятика. Официально объяснятика была нужна, чтобы готовить объяснятелей. В рамках этой науки изучалось, кому, что и как следует объяснять. Но при этом любой Верховный всегда должен был владеть этой наукой в совершенстве. Особенность же объяснятики была в том, что каждый участник Общества по-разному объяснял, зачем вообще она нужна. Некоторые объясняли так: "Но вот, например, есть объяснятель. Он знает, как объяснять обучаемым пониматику и зубристику. Его этому учили, когда готовили. Он знает, кого надо отчислять с курсов, как неблагонадёжного, а кого рекомендовать на продолжение учёбы, как перспективного. Он может объяснить, почему это надо делать. Он может объяснить, почему в Законе что-то не сходится, и почему это нормально, и почему так и должно быть. Он всё это знает, потому, что изучал объяснятику...". Но иные объясняли так: "Объяснятика - это когда на языке апельсинов кому-то объясняется, кто он и что он!". А иной вообще говорил так: "Не, объяснятика - это нечто совсем другое, и полностью её понять дано далеко не всякому!", и загадочно усмехался при этом.
Суть же объяснятики была в следующем. Когда происходил набор абитуриентов на высший курс, их тестировали на способность применять полученные пониматикой и зубристикой знания в общении на универсальном языке. Например, задавали вопрос:
- Представьте себя в роли человека, претендующего на роль Верховного в обществе из ста человек, где вы один умеете считать до ста, а остальные только до трёх. Предложите свой вариант правильного законопроекта.
Часто бывало, что экзаменуемый отвечал, что каждому должно достаться по одному. Его спрашивали, сколько будет один поделить на нуль. Когда он отвечал один, или нуль, или вообще любое другое число, его спрашивали, чем проверяется деление. Он отвечал, что умножением, его просили проверить свой результат, результат почему-то не сходился, ему отвечали, что он не может правильно делить, и не годится для должности, имеющей отношение к делению апельсинов.
Аналогичное обычно происходило, что экзаменуемый при решении задачи о делении ста апельсинов на сто получал в ответе два или три, и даже четыре. Но бывали и случаи, когда задачу о делении ста апельсинов поровну на сто человек экзаменуемый решал числом десять, двадцать, или даже пятьдесят. Тогда их спрашивали:
- А что скажут марамуки?
- А всё равно, что они скажут. Я им покажу документ, который они сами подписали.
- А уверены ли вы, что они достаточно сознательны, чтобы отвечать за свои слова, и всегда действовать в соответствии со своими обещаниями?
- Нет.
- А что вы будете делать, если они скажут "Ничего не знаем, что мы там подписывали, но мы просто уверены, что всё не так, как мы договаривались, и этого нам достаточно, чтобы действовать вопреки договору!", и начнут делать революцию?
- Не знаю, об этом я ещё не думал.
- А вы подумайте, потому, что деление апельсинов - вещь очень ответственная, и, как инициатор закона, и вы будете нести ответственность не только за целостность своих апельсинов, но и ваших помощников. Если вы не знаете ответы, почему общество должно рисковать и доверить эту ответственную миссию именно вам?
- ...
- Ну, вы поработайте над этими вопросами, и, как надумаете что-то, приходите на переэкзаменовку.
Впрочем, бывало, что задачу о делении ста апельсинов экзаменуемый решал числом пять. Тогда его просили обосновать, почему именно такой ответ он считает правильным. И если он называл только ту причину, что это похоже на существующий закон, его спрашивали,
- А сколько будет пять поделить на нуль?
Впрочем, бывало, что на вопрос о причинах числа пят экзаменуемый отвечал иначе:
- Каждому должно достаться именно по пять, потому, что закон должен быть справедливым. А справедливость в первую очередь заключается в том, что распределяющий должен иметь ответственных полномочий соразмерно своему превосходству.
- А хорошо ли, когда один человек имеет превосходство над другими?
- Конечно, если это есть необходимое условие для проведения операций во благо общества.
- А должна ли уметь считать больше, чем до трёх, основная масса членов общества?
- Я это не в праве за них решать, у нас свободное общество.
- А если некоторая часть их умеет считать, скажем, до тридцати?
- Я должен взять их в свои помощники, чтобы с их помощью сэкономить время обществу, чтобы и его участники могли быстрее приступить к потреблению.
- А если в обществе есть ещё один человек, умеющий считать до ста?
В интересах общества мы должны объединиться, и как можно быстрее распределить роли в делении, и достичь в этом согласия.