Эйхгорна втолкнули в угловую. Камеры располагались группами по три, от прохода и друг от друга отделялись не стенами, а решетками, так что узники были как на ладони. Из обстановки – только кучи прелой соломы, да мятые медные горшки. Судя по характерному запаху – местный вариант параши.
- Тут пока побудешь, - махнул рукой стражник. – Эдил придет, разберется.
Гремя ключами, он замкнул дверь. Тем временем его напарник не без труда растолкал толстяка, спящего в камере напротив. Тот спросонья гундел и махал кулаками, но в конце концов соизволил подняться и вывалиться наружу. Двое других стражников тоже вышли, и в подземелье стало тихо.
- Чьи дела, браток? – тут же прошипели из соседней камеры.
Эйхгорн вяло повернул голову. На него пристально таращился парень с фингалом.
- Чьи дела, спрашиваю! – чуть повысил голос он.
- Какие еще дела? – переспросил Эйхгорн.
- А-а, я-то уж решил... – сразу потерял интерес узник.
Ну вот опять. Одна фраза – и Эйхгорн сразу выдал в себе чужестранца, ничегошеньки не знающего о местной культуре. И он, хоть убей, не мог понять, что же он такого сказал.
- Так если ты Пролазе не киваешь, за что тебя сцапали? – все же спросил сосед.
Эйхгорн задумчиво поглядел на него. Он вновь ни черта не понял. Но источников информации здесь было немного, так что он решил попробовать выжать что-нибудь из этого.
- Тебя самого-то за что взяли? – спросил он.
- Э, слышь, халат, я первый спросил!
- Ты мне не хами, - хмуро сказал Эйхгорн. – Я тебе в отцы гожусь.
- Не-а, не годишься, - противно хихикнул парень. – Мне такой отец на кир не сдался.
Эйхгорн посмотрел на него снулым взглядом. Еще один идиот. Почему-то Эйхгорна везде окружают идиоты. Иногда просто опускаются руки.
- Не хочешь говорить – не говори, - пожал плечами он.
- Да не, чего уж, - снова хихикнул парень. – Я индивид честный, тайн не имею. За браконьерство меня сцапали.
- За браконьерство?.. – удивился Эйхгорн.
- Ага. Оленя на корольковском двору в монахи постриг. Теперь в барабан бить будут, дело известное. Мне уж не впервой, вся спина в полосочку. Теперь ты мойся, за что тут.
- Не знаю, - неохотно сказал Эйхгорн.
- Э, халат, договорились же!
- Я в самом деле не знаю. Просто так взяли и арестовали.
- Не, халат, гутанишь. Совсем просто так даже корольковская стража не пыхтит. Что-то да есть.
- Нет ничего, - раздраженно ответил Эйхгорн. – Они меня спрашивают – ты кто, я отвечаю – никто, обычный человек...
- Э-э-эй!.. – выпучил глаза сосед. – Ты чо, халат?! Ты вправду обычный человек?! Не гутанишь?!
- Так. Чего я не понимаю? – сдался Эйхгорн. – Что такое «обычный человек»? Что я не так сказал?
Парень с фингалом еще пару минут хекал и фыркал, явно считая, что Эйхгорн придуривается. Но когда наконец поверил, то расплылся в улыбке и снисходительно сказал:
- Ну ты и дурачина, халат... Музыку не знаешь, что ли?
- Музыку?..
- Музыку, музыку. По-воробьиному чирикаешь?
- Феня, что ли? – дошло до Эйхгорна.
- Чего?..
- Не ботаю я по фене... в смысле, музыки не знаю.
- Ну так и что? Кто такие «обычные люди», все знают, это и без музыки ясно.
- А я вот не знаю. Кто это?
- Вестимо кто. Борота.
- А это что такое?
- И этого не знаешь?.. – недоверчиво протянул узник. – Борота, халат, это такие людишки, что всякими злыднями на жизнь промышляют. С купцов дань сбирают незаконную, непотребных девок разводят, картежные дома содержат, травкой дурманной торгуют...
- Мафия, что ли?
- Такого слова не слышал. Борота. Все, кто в ней состоит, деньгу всякими злыднями промышляют и самому главному в бороте подчиняются – его у нас Дедулей кличут. Так что ты, халат, усвой наперед – «обычным человеком» называться не моги. Вишь, как стража на дыбки-то сразу поднялась. Наш королек у себя людей Дедули видеть не может.
Найдя в Эйхгорне благодарного слушателя, парень – назвался он Вигальхом – охотно выложил все, что когда-либо слышал о бороте. Как оказалось, в королевстве Парибул ее отродясь не водилось, но слухов ходило много, и боялись эту бороту нешуточно.
Порядок у этих местных мафиози оказался строгий, почти военный. Нижнее звено называлось внучками и внучками – рядовые исполнители, шестерки. Над ними стояли сынки и дочки – бандиты посерьезнее, десятники. Еще выше были папаши и мамаши – уже реальные авторитеты. Ну а всю семью возглавлял Дедуля или Бабуля – большой босс, пахан. Борота делилась на множество кланов, каждый из которых имел своего Дедулю.