27
Капитан Хантингтон включил автоматическое управление и пошел вздремнуть последний раз перед передачей вина на койку в радиорубке, где лежал лоцман, скончавшийся, вне всяких сомнений, от сердечного приступа. Бонне убрал тело лоцмана, чтобы не мешало отдыхать капитану.
Когда капитан уснул, Бонне и Мак-Генри спустились на грузовую палубу, где стояла машина с тремя полицейскими. Мак-Генри открыл въездные ворота. Судно шло со скоростью около пятнадцати узлов. Море было спокойным. Не было видно ни земли, ни других судов.
Бонне посмотрел в глаза троих связанных полицейских, потом открыл дверь и сел за руль. Он повернул ключ зажигания и завел двигатель. Глаза полицейских округлились, они замычали и заворочались.
Бонне подъехал к краю, и вместе с Мак-Генри они столкнули машину в море.
Хуан Франкохогар на камбузе готовил обед для капитана. Он готовил ему суп «брокколи», жареного фазана с картофельными крокетами, спаржу с дольками лимона, салат из шпината с лимоном и луком-шалотом и миндально-шоколадный торт на десерт. Винные запасы были ограничены, и он вынужден был строить композицию обеда вокруг имеющихся вин. Он порылся и нашел неплохое «Шато-Марго» 1959 года, а также приличное полусухое шампанское.
Часы в каюте Гэса Шютта показывали четыре тридцать пять пополудни. Он сидел на койке, думая о том, что готов без конца плавать на «Бергквист Лауре», потому что еда, которую ему принес капитан Хантингтон, была самой замечательной в его жизни. Он вздохнул, закрыл книгу «Социальное поведение животных», встал с койки и раскрыл чемодан. Оттуда достал два пистолета системы «Люгера» калибра 9 миллиметров, пули из которых поражают цель со скоростью шестьсот пятьдесят миль в час. Шютт побрызгал на щеки туалетной водой «Соваж» и вышел из каюты.
На мостике капитан, Шарль Бонне и Форд Мак-Генри обозревали штилевое море, Капитан насвистывая, стоял у руля.
Бонне сказал:
– Мне кажется, вы согласитесь, что пришло время сказать нам, как вы намерены избавиться от этого вина.
– Да, конечно, – ответил капитан. – Теперь уже скоро.
Шютт неслышно поднялся по трапу в солярий и кружным путем подобрался к трапу, ведущему на мостик.
– Мы не может ждать. Мы хотим узнать сейчас, – сказал Бонне капитану. Он и Мак-Генри перехватили штурвал.
Шютт не спеша поднялся на мостик и вежливо постучал в дверь.
– Кого там еще принесло? – спросил Бонне.
– Чайка, наверное, – ответил капитан.
– Чертовски вежливая чайка! – заметил Мак-Генри.
– Да, конечно, – ответил капитан, – но если быть до конца точным, то именно так должен был постучать мой партнер.
Заходи, Гэс!
Шютт взошел на мостик. Капитан включил автоматическое управление и обернулся.
– Добрый день, Гэс.
Гэс держал единственную руку в кармане, и оба – Бонне и Мак-Генри заметили, что карман оттопырен характерным образом.
– Джентльмены, рад вам представить своего партнера, Гэса Шютта. Гэс, разреши представить тебе мсье Боннеа и мистера Форда Мак-Генри.
– Очень рад! – ответил Шютт, но руку из кармана для рукопожатия не достал.
– Гэс разработал весь этот план, по которому мы действовали, – объяснил капитан.
– А действовали вы очень хорошо, – сказал Шютт. – Чертовски хорошая работа.
– А теперь, – сказал капитан, – вы спрашиваете меня, как я намерен избавиться от вина, мсье Бонне. И вы это узнаете.
Шютт переместился, встав за спиной Боннеа и Мак-Генри.
– Мы встречаемся в море с тяжелым сухогрузом «Така-Мару» через двадцать семь минут, – продолжал капитан.
– «Така-Мару»? – глупо переспросил Бонне. Он пытался переварить это резкое изменение обстановки.
– Покупатель вина – из Японии, мсье Бонне. Японцы становятся самыми ненасытными потребителями французских вин в мире.
– Японцы, – Бонне кивнул, словно получил решение головоломки.
– «Така-Мару» оснащен шестью большегрузными лихтерами и тремя палубными элеваторными системами. Их экипаж перегрузит вино к себе, а мы пойдем в сторону Португалии, где в небольшой деревушке Арпаш-дель-Жайме нас ждут машины, чтобы отвезти нас в маленький аэропорт в двенадцати милях оттуда, а чартерный самолет доставит нас в Лиссабон, где мы встретимся с остальными участниками операции для окончательного расчета.
– Нам не требуется производить никаких окончательных расчетов, – сказал Мак-Генри.
Лицо Бонне налилось яростью. Он еле сдерживал себя.