— Ты уверена? — спросил он.
— Да, а что?
— Ну…
— Я же, не читая, выбирала. В нотах я все равно ничего не понимаю, а слова лучше слушать.
— Ну хорошо, — согласился Ива, садясь на диван и беря в руки гитару. Я присела рядом.
Что Лехо замечательно играет, я слышала и неоднократно восхищалась, но я ни разу не слышала ничего, кроме критики ошибок Лехо, от Ивы. Ни игры на гитаре, ни пения, но Лехо говорил, что поет он очень хорошо. Ну, наконец, услышу, пока он на все согласен! Я оглянулась на выбранный листок и прочла название. «Боль от любви». Н-да, понятно, почему он удивился моему выбору.
Ива тем временем перебирал струны, то ли настраивался на песню, то ли просто собирался с духом. Неожиданно бессмысленное треньканье зазвучало как-то по-новому. Звуки то мягко перекликались, то звенели громко и надрывно, складываясь в мелодию, и тут Ива запел.
Повторился припев, пара завершающих аккордов, и звуки гитары затихли, повисла тишина. Не знаю, что там себе думают профессионалы, не знаю, что думают простые любители, но я была в восторге от песни, только вот содержание…
— Это я написал сразу после выписки из больницы, — наконец, заговорил Ива. — Говорил же, что ты неудачную песню выбрала.
— Почему же? Мне нравится, — запротестовала я.
Ива вынырнул из-за белых прядей, за которыми спрятал лицо, и вопросительно на меня посмотрел.
— Песни должны отражать чувства, иначе что это за песни? А уж какие чувства у автора — это его личное дело, — сказала я. — А песня действительно красивая и… искренняя. Почему ты до сих пор не пел на сцене?
— На сцене, — Ива одновременно смутился и как-то облегченно откинул волосы от лица. — Что ты, это я так балуюсь. Хочется, и пишу песни, это хобби.
— А ты бы не хотел занять этим профессионально? У тебя же здорово получается. Если одному не хочется, можно создать группу!
— Шелгэ, ты как скажешь!
— А что?
— Да ничего, у тебя все так просто и понятно.
— А что тут сложного! Ничего! Если ты, конечно, хочешь…
— Я не знаю… — пожал плечами Ива.
— Спой еще что-нибудь на твой выбор, — попросила я.
Ива задумчиво пробежался глазами по стенам и остановил свой взгляд на одном из листов. «Смысл жизни — мрак!» — прочла я. Ого, я еще безобидную песенку выбрала, оказывается!
— Помнишь, мы с тобой на почту шли, я тогда сел на лавку и стал писать?
Я кивнула.
— Вот эту песню я тебе и спою. Я тогда ее не смог дописать, и дописал всего несколько дней назад.
И снова красивые аккорды, грустная мелодия и его удивительный голос.
— Ну, теперь-то ты понял, что смысл жизни — не мрак? — спросила я, когда песня закончилась.
— Теперь — да, — кивнул Ива и отложил гитару. — Шелгэ, а ты веришь, что я больше не буду пытаться покончить жизнь самоубийством?
— Верю, — кивнула я.
— Почему? Не в том смысле, что я недоволен, просто никто больше не верит.
— А мне какая разница, кто еще верит? Я верю, и этого хватит.
— Но почему?
— Потому что ты в это веришь. Ты искренне полагаешь так, так почему я должна сомневаться? Вот если тебе в голову придет очередная дурная мысль, то я буду беспокоиться.
— А как ты это узнаешь?
— Почувствую. Ива, я чувствую людей, я психоделик.
— Психоделик! А… но… я думал, ты обычный маг!
— Нет, все гораздо хуже. Нас специально собрали со всех стран, всех психоделиков, чтобы учить и изучать. Теперь я — психоделик первого уровня.
— Надо же… И что ты можешь?
— Пока довольно мало — собственно, чувствовать людей, их эмоции и передавать им свои эмоции.
— Здорово… — как-то неуверенно сказал Ива. — А тогда, в тот день, ты…
— Да, я почувствовала, плюс еще семинар по обострению интуиции. Врали они все, что камушек блокирует силы, он их ослабляет, но не уничтожает полностью. А для психоделиков сила — это эмоции, и чем они сильнее, тем меньше способов удержать силу в узде. Я вот только не пойму, ты рад или в ужасе?
— Да я сам не пойму… Я просто читал про психоделиков. Это люди настроения, люди непредсказуемые, иногда лишены здравого смысла и вообще не от мира сего.
— Ну что не от мира сего — это точно, пробовал сам бы этим всем управлять, и тоже отошел бы от мира, а вот насчет настроения, непредсказуемости и здравого смысла я поспорю. Это аладары, может быть, и становятся такими, но я арийка и воин. К тому же нас научили отличать свои эмоции от чужих и не впадать в истерии от передоза эмоций. Ты, видно, что-то старенькое читал, теперь уже это не актуально. Сам посуди, менялось ли у меня настроение по сто раз за час? Да и от твоего оно не зависит.
— Ну да, не замечал…
— Я тебе больше скажу: соседка твоя сейчас сидит, горюет, ее, видимо, парень бросил, а мужчина снизу, наоборот, что-то празднует… уже так напраздновался, что забыл повод для веселья. Но я же не изображаю из себя пьяницу в депрессии?
— А как ты вообще чувствуешь людей? — заинтересовался Ива.
— Ну вот как ты видишь, точнее, слышишь малейшие шорохи? Ты просто их слышишь и анализируешь, и я так же вот сижу и чувствую, что у тебя в голове полная каша. Я просто чувствую и понимаю, что, где и как. Причем ты же не все звуки к себе примеряешь, вот и я точно знаю, где мои чувства, где твои, а где соседкины. Поколдую-ка я над ней, а то уж как-то очень сильно она убивается, как бы окно не пошла открывать.
— Какое окно? Почему его нельзя открывать?
— Потому что рыдающие особы, открывающие окна, имеют особенность из них падать. Учитывая, что этаж всего лишь третий, то убиться она, может, и не убьется, но покалечится — это точно.
Я прикрыла глаза, полностью находя образ соседки. Да что у них всех только о самоубийстве и мысли-то? Неужели они настолько бессильны против неприятностей? Я послала ей немного своей уравновешенности и добавила чуточку здорового пофигизма. Девушка тут же утерла слезы и, тяжело вздохнув, отправилась делать какие-то свои дела.
— Вот так лучше, — кивнула я.
— Я хотел спросить…
Видимо я слегка зацепила и Иву, ибо сумбур в его голове слегка упорядочился.
— Так спрашивай! — терпеть не могу, когда к вопросу подбираются из-за угла в жутких иносказаниях, ставя все кверху ногами. Куда проще спросить прямо и получить такой же прямой ответ, пусть даже он будет звучать как «Пошел нафиг!».
Впрочем, Ива, кажется, как раз сейчас и занимался этим самым подбиранием слов и подходом к интересующей его теме из-за угла.