Французы надеялись, что их русские союзники начнут войну с наступления на Германию, но царь предпочел бы сначала разделаться с австрийцами: у тех армия и менее многочисленная, и хуже вооружена, и распылена по мелким гарнизонам. Год назад французы отправили в Россию генерала Дюбе, чтобы тот попытался убедить своих союзников, что один хороший удар по Германии принесет больше пользы, чем сравнительно легкая победа в Австрии, но русские отдавали предпочтение легкой добыче и эффектным победам, даже в том случае, если это приводило к затяжной войне.
Пропускная способность построенных за последние десятилетия железных дорог была явно недостаточной, а французские кредиты «затерялись» где-то в забюрократизированной и потому неэффективной финансовой системе России. Но французы надеялись, что если русским удастся более-менее быстро мобилизовать хотя бы небольшую часть своей армии, Германии придется задействовать немало сил и средств для обороны своих восточных рубежей.
– Ваше Величество, вы, я вижу, заняты подготовкой нашего наступления.
– Россия всегда была могучим медведем, который лежит в своей берлоге и никого не трогает, пока на него не нападут. Я еще не решил, кого атаковать в первую очередь – Германию или Австрию, – однако мне кажется, что на этот раз мы все же должны напасть первыми.
– Способы ведения войны изменились. Сегодня немногочисленная, но хорошо вооруженная, тщательно обученная, мобильная армия может нанести противнику гораздо больше урона, чем армия многочисленная, но плохо вооруженная и неповоротливая. Наша армия – огромная, и наш козырь заключается в том, чтобы начать крупномасштабную войну до того, как немцы успеют призвать на военную службу и должным образом обучить достаточное количество людей.
– Министр Коковцов посетил Германию год назад и по результатам своей поездки представил мне подробный отчет о немецкой армии. Их вооружение лучше нашего, а их промышленность может быстро перейти на массовое производство оружия. Однако у них нет того, что есть у нас.
– И что же это, Ваше Величество? – с удивленным видом спросил великий князь.
– На нашей стороне – Бог.
Лицо великого князя омрачилось. В последние годы царь не прислушивался к мнению своих советников и, похоже, твердо верил в то, что война – это скорее состязание воли к победе, чем военной мощи.
– Ваше Величество, чтобы победить немцев, одной лишь Божьей помощи будет недостаточно.
– Я это знаю, Николаша. Генерал Сухомлинов разработал прекрасный план, который позволит нам победить немцев и австрийцев в течение нескольких недель.
– Генерал Сухомлинов – старый дурак.
– Я не разрешаю тебе отзываться подобным образом об одном из моих лучших генералов.
– Немцы создали общенациональное государство четыре десятка лет назад, а оно уже стало одним из сильнейших в Европе.
– Ну что ж, мы, по крайней мере, сорвали их планы предотвратить дальнейший упадок Австрийской империи.
– Мы сделали не только это, Ваше Величество.
– Что ты имеешь в виду?
– Немцы вот-вот получат неожиданную для них самих поддержку, которая сделала бы их непобедимыми.
– Секретное оружие? – удивленно спросил царь.
– Нет, хуже. Наша разведка узнала, что немцы ожидают, что среди них появится некий сильный лидер, который объединит всех арийцев и создаст великую империю.
– Сильный лидер?
– Мессия, Ваше Величество.
Царь поднялся из-за стола и посмотрел на великого князя странным взглядом.
– Его нужно ликвидировать.
– В последнем донесении, которое я получил от князя Степана, говорится, что он нашел его. Нашел Арийского мессию.
– И?
– Сейчас он уже пытается покончить с ним. Покончить навсегда.
– Арийский мессия! Боже мой! Эти немцы – сущие дьяволы!
– Книга пророчеств Артабана уже у наших людей, я надеюсь, что через несколько дней – до начала боевых действий и появления линии фронта – князь Степан вернется сюда.
– Он – герой. Ему будут оказаны самые высокие почести.
– Но, Ваше Величество, это нужно держать в тайне.
– Почему, Николаша?
– Никто не должен знать об Арийском мессии. Будет лучше, если немцы об этих пророчествах даже не услышат.
– Да, но ведь опасность уже позади.
– Мы на это надеемся, однако, если вдуматься, как помешать тому, чтобы сбылось пророчество?