– Нам срочно нужно его найти. Мы должны сообщить ему нечто очень важное.
– Загляните в пивную «Штернеккербрау». Или в пивную «Альте Розенбад». Не знаю, где еще его можно найти.
– Благодарю вас. Хочу попросить вас об одном одолжении, – проговорил Геркулес, стараясь задействовать все свое испанское обаяние.
– Каком одолжении?
– Вы не могли бы позволить нам взглянуть на комнату Гитлера?
– Это исключено, – отрезала фрау Попп и попыталась захлопнуть дверь.
– Подождите, это очень важно. У господина Гитлера находится один предмет, который принадлежит нам. Он нам очень срочно нужен.
– Я сейчас дома одна и не могу позволить вам войти. Кроме того, я должна присматривать за вещами своего постояльца. Надеюсь, вы меня понимаете.
– Пожалуйста, только на пять секунд! – настаивал Геркулес, доставая из бумажника несколько банкнот.
Женщина, увидев деньги, быстренько схватила их и спрятала за вырезом платья.
– Пять секунд, и ни секундой больше, – пробормотала она, широко открывая дверь и показывая пальцем Геркулесу и Линкольну, куда идти. – Вон там, в глубине коридора.
Геркулес и Линкольн быстро прошли в комнату Адольфа Гитлера и закрыли за собой дверь. В комнате мансардного типа со скошенным потолком, кроме мебели, они увидели несколько книг, старый чемодан, кое-какую одежду и блокнот.
– Взгляните на этот блокнот, Геркулес. Это, видимо, дневник.
– Прекрасно, он может нам пригодиться. Возьмем его с собой. Возможно, здесь описывается его жизнь в Мюнхене.
– Господа, вам пора уходить, – раздался из-за двери женский голос.
Геркулес с Линкольном тот час вышли из комнаты.
– Большое спасибо, фрау Попп, – сказал Геркулес, касаясь пальцами края своей шляпы.
– Не за что, – ответила женщина, медленно закрывая дверь.
Геркулес с Линкольном неторопливо спустились по лестнице. Ситуация усложнилась: найти Гитлера в Мюнхене будет не так-то просто. Геркулес достал блокнот и начал его нетерпеливо листать.
– Жаль, что Гитлер здесь уже не живет, – вздохнул Линкольн.
– У нас теперь, по крайней мере, есть это, – ответил Геркулес, показывая на блокнот.
– Думаете, здесь есть необходимая нам информация? – скептически покачал головой Линкольн.
– Не знаю. Надеюсь, что есть. Достаточно найти в нем какую-то фамилию и какой-нибудь адрес – и тогда у нас снова появится зацепка.
– Время бежит очень быстро.
– Да, Линкольн. Время бежит быстро, но мы очень близки к тому, что ищем.
94
Мюнхен, 29 июля 1914 года
Потолок в маленькой потайной комнате без окон был выкрашен в белый цвет. Краска в некоторых местах уже потрескалась, в углах висела паутина, но тепло от печки и принесенные фон Либенфельсом книги позволяли коротать время за чтением. Адольф провел здесь, не выходя на улицу, уже дней десять. Подобное заточение его раздражало, однако он согласился – ему и в самом деле следовало пересидеть в этом надежном убежище, пока не будет объявлена война. Он и раньше довольно часто подолгу сидел дома, не выходя на улицу, но тогда это происходило по его собственной воле, тогда он читал по четырнадцать-шестнадцать часов подряд: искал в книгах необходимые знания и – самое главное – свой путь в жизни. За последние несколько лет он прочел огромное количество книг, посвященных истории Древнего Рима и Германии, восточным религиям, йоге, оккультизму, приемам гипноза и астрологии. Он просиживал допоздна в публичных библиотеках Вены, жил в маленьких и неудобных комнатах, терпел нищету, создавая в воображении мир, основанный на испытываемой им ненависти. Его интересовало все, что имело отношение к прошлому и к происходившим в человеческом обществе преобразованиям. Хотя его наивная детская вера в Церковь и вообще в религию уже иссякла, он знал, что все события происходят под воздействием необъяснимых оккультных сил.
Он поставил чашку с чаем на столик и внимательно осмотрел оправленную в красный переплет книгу. Это было произведение Ницше, одного из его любимых писателей. Этот сын лютеранского пастора, отрекшийся от религии своего отца, сумел докопаться до самой сути истины. Христианство представляло собой раковую опухоль, разъедавшую все то лучшее, что было в немецком народе, его национальном характере.
Гитлер не считал себя интеллектуалом. Более того, он ненавидел интеллектуалов. Он полагал, что те не способны отличить в книгах полезное от бесполезного. Для него чтение было не самоцелью, а средством для достижения какой-то цели. Чтение не могло быть хаотичным: оно служило лишь для того, чтобы еще больше увериться в собственных идеях и лучше подготовить свой ум к борьбе за умы других людей.