Он взял свой бокал и сделал глоток. Это красное вино явно было не очень качественным.
– Это пустяки. Любой человек на моем месте сделал бы то же самое, – ответил, постепенно успокаиваясь, дон Рамон.
– Вы говорили, что хорошо знакомы с послом, да? – уточнил Линкольн.
– Нельзя сказать, что мы с ним близкие друзья, но он является почитателем моего творчества, – ответил писатель.
– Нам необходимо взглянуть на кое-какие бумаги, которые находятся у него. Вы не могли бы нам в этом помочь? – поинтересовался Линкольн.
– После происшедшего в посольстве это будет нелегко. А что это за бумаги?
– Записи одного из профессоров, которые совершили членовредительство в Национальной библиотеке.
– Я что-то читал об этом в газетах, – оживился дон Рамон.
– Между инцидентами, произошедшими с этими тремя профессорами, возможно, существует связь. У нас есть сведения о профессорах Майкле Прусте и Франсуа Аруэ, но нам мало что известно о том, какими исследованиями занимался профессор фон Гумбольдт, – объяснил Геркулес.
– Я подумаю, что смогу для вас сделать, а пока что я, можно сказать, связан по рукам и ногам – главным образом потому, что меня преследуют эти белокурые красавцы.
– Белокурые красавцы? – переспросил Линкольн.
– Да, светловолосые херувимчики. Те двое мужчин, которые на меня напали, были высокими и светловолосыми. Они, по всей видимости, немцы, – пояснил дон Рамон.
– А… а почему они на вас напали, уважаемый дон Рамон? – спросил Геркулес, то и дело прикладывавшийся к своему бокалу.
– He знаю точно, но думаю, что их нападение было как-то связано с теми книгами, которые я долго искал и которые недавно приобрел.
– И что это за книги? – поинтересовался Линкольн.
– Они, насколько я могу судить, не представляют никакого интереса для обычных читателей и могут заинтересовать разве что ученых.
Дон Рамон, посмотрев по сторонам, чтобы убедиться, что их разговор никто не подслушивает, наклонил голову и шепотом сказал:
– Как вы, видимо, и сами знаете, знаменитый португальский мореплаватель Васко да Гама первым из жителей Западной Европы обогнул Африку и доплыл до Индии.
– Да, он проложил знаменитый португальский маршрут, ведущий к богатым пряностями берегам.
– Именно так, сеньор Геркулес. Он проложил маршрут, позволяющий привозить пряности прямо из Индии, без посредничества арабских торговцев. Но Васко да Гама был не первым, кто проплыл по этому маршруту: более чем за сто лет до него арабский торговец Ибн-Батута проплыл вдоль побережья Южной Азии и Африки, исследовав множество стран и морей. Португальцы потратили много времени и усилий на то, чтобы колонизировать северо-западную часть Африки и затем продвинуться на юг, однако путешествие Христофора Колумба к берегам Америки ускорило открытие новых маршрутов, позволяющих доплыть до богатых пряностями территорий. Король Мануэл Первый в тысяча четыреста девяносто седьмом году отправил экспедицию из ста семидесяти четырех судов во главе с Васко да Гамой.
– Эта экспедиция носила исключительно торговый характер? – уточнил Линкольн.
– В определенной степени она и вправду была торговой, однако Мануэл Первый хотел также и наладить контакты с христианами, живущими в Индии обособленно от остального христианского мира со времен апостольских мужей.
– В Индии в те времена уже жили христиане? – удивился Линкольн.
– Сведения о них начали поступать еще в восьмом веке. Их называли христианами святого Фомы, потому что считается, что именно этот апостол проповедовал Евангелие на Востоке. Эти христиане поддерживали связь с государствами, созданными крестоносцами, – например, с графством Эдесским. В ту далекую эпоху несторианские миссионеры распространяли знаменитую легенду о Варлааме и Иоасафе.
– Я о ней ничего не слышал, – признался Геркулес.
– Согласно этой легенде, индуистский царь Абенуер, преследовавший христиан в Индии, не мог иметь детей, однако, когда он был уже очень пожилым, у него все же родился сын, которого назвали Иоасаф. К нему во дворец явились астрологи, чтобы, как водится, предсказать наследнику царя долгое и благополучное пребывание на престоле в будущем, но один из них заявил, что Иоасаф станет христианином. Царь, придя в ярость, запретил позволять ребенку общаться с христианами и приказал построить большой дворец-крепость, в котором и жил его наследник. Когда он вырос и впервые в жизни вышел из дворца, он увидел, в какой убогости проживает огромное множество людей, и спросил у своих наставников, в чем причина быстрого старения и болезней, однако наставники не смогли ему ничего ответить. Иоасаф очень расстроился и стал с тех пор грустным и молчаливым. Ни представления, устраиваемые в его честь, ни красивые сады, ни прекрасные куртизанки – ничто не могло утешить молодого царевича. Как-то утром он встретился с Варлаамом – странствующим христианским проповедником – и после долгого разговора с ним обратился в христианство. Его отец, узнав об этом, всячески пытался убедить Иоасафа отречься от новой веры, однако все его усилия были тщетны. Более того, Иоасаф вскоре навсегда покинул дворец и стал странствовать вместе с Варлаамом и проповедовать христианство.