– Это очень красивая легенда, однако мне непонятно, каким образом легенда может послужить причиной смерти человека и членовредительства еще троих людей, – пробормотала Алиса, закрывая лицо ладонями.
– Это – один из тех вопросов, на которые нам необходимо найти ответ, – сказал Геркулес. – И чтобы его найти, нам, наверное, нужно съездить в Португалию. Поищем там следы этих самых «Пророчеств Артабана».
В этот момент в двери библиотеки постучали, и все, кто находился в ней, вздрогнули.
– Кто это? – громко спросил Геркулес.
– Извините, что я вам мешаю, – раздался голос мажордома.
– Что случилось? – спросил Геркулес.
– Внизу, у входа, вас ждут несколько полицейских.
– Полицейских? А что им от меня нужно?
– Они приехали с ордером на ваш арест.
– С ордером на мой арест? В связи с чем?
– Вот! – Мажордом вошел в библиотеку и протянул Геркулесу на серебряном подносе какой-то документ.
В библиотеке стало очень тихо: все молча смотрели на Геркулеса, ожидая, что он прочтет им этот документ вслух.
– Что там написано, Геркулес? – не выдержал Линкольн.
– Меня обвиняют в убийстве, – с ошеломленным видом пробормотал Геркулес.
– В убийстве? Убийстве кого?
– В убийстве начальника полиции Мадрида – сеньора Манторельи.
23
Мадрид, 16 июня 1914 года
Длинные коридоры больницы с заложенными кирпичом окнами, а также палаты, в которых содержались психически больные, – обитые стегаными одеялами (чтобы пациенты не могли сами нанести себе увечья), освещались ослепительным электрическим светом.
Дежурный фельдшер совершал последний ночной обход за эту смену, заглядывая через смотровые окошечки поочередно во все палаты. Порядок действий при таком обходе был всегда одним и тем же: посмотреть через смотровое окошечко на пациента и, если в его поведении наблюдаются незначительные отклонения, сделать отметку в тетради с красной обложкой; в случае же более серьезных отклонений – немедленно поставить в известность дежурного врача.
– Палата номер сто один, все в пределах нормы, – громко сказал сам себе фельдшер.
– Палата номер сто три… – фельдшер умолк, словно ему требовалось некоторое время для составления словесного описания того, что увидели его глаза.
Так ничего и не сказав, он бросил тетрадь с красной обложкой на пол и – с выражением ужаса на лице – засеменил в конец коридора.
Дежурный врач отдыхал в маленькой комнате со стеклянной дверью. Фельдшер, увидев очертания тела врача, укрывшегося с головой одеялом, попытался позвать его, но почему-то не смог вымолвить даже и одного слова. Тогда он подошел к спящему и легонько потряс его за плечо. Врач даже не пошевелился. Фельдшер стал трясти сильнее, но врач никак не реагировал. Более того, его тело показалось фельдшеру каким-то остекленевшим и безжизненным. Фельдшер замер в замешательстве, затем стал сильно трясти врача за плечо – так сильно, что ржавые пружины кровати заскрипели, – но врач никак не реагировал.
– Сеньор, проснитесь, – наконец-то проговорил фельдшер, однако не услышал от врача никакого ответа.
Вдруг фельдшер заметил под кроватью какое-то пятно. Точнее, не пятно, а маленькую лужицу с противоположной стороны кровати. Задрожав от страха, фельдшер схватил одеяло и рывком сорвал его с врача. Простынь, на которой лежал врач, была пропитана кровью, а горло врача – перерезано. Рана казалась настолько глубокой, что голова врача почти полностью отделилась от туловища. Фельдшер несколько секунд стоял неподвижно, не в силах оторвать взгляд от этого ужасного зрелища, затем его стошнило, и он, едва успев отпрянуть от кровати, начал блевать на пол.