– Ну ладно, Заратустра, я ухожу. Завтра я приду опять.
– Вас влечет какая-то тайна. Было бы хорошо, если бы эта тайна раскрылась. А иначе, отец и учитель магии, вам не написать о ней никакого романа.
Писатель что-то проворчал себе под нос, вышел из погруженной в полумрак «пещеры Заратустры» и зашагал по окутанной сумраком сырой улице, на которой стояла вечная зима. Дойдя до района Фуэнкарраль, он почувствовал, что стало жарко. Солнце согрело теплом его кости, и он поспешил к своему дому – его жена уже наверняка приготовила пучеро,[5] и он не хотел заставлять ее ждать.
3
Мадрид, 10 июня 1914 года
Смокинг был не очень удобной одеждой: пиджак – узкий в талии, воротничок – очень жесткий, жилет – тесный. Его, казалось, специально смоделировали неудобным, чтобы тот, кто его наденет, вел себя сдержанно и надменно. Линкольн примерил один за другим три смокинга, прежде чем одно из этих дурацких одеяний пришлось ему более-менее впору. Сам себе он казался похожим на неказистого официанта в каком-то неказистом ресторане на Манхэттене. Геркулес, глядя на Линкольна, улыбался: его забавляли и неуклюжие движения друга-полицейского, и его обескураженный вид.
У входа их ждал роскошный экипаж. Кучер открыл дверцу, и друзья расположились внутри, в обитом розовым бархатом и такого же цвета шелком салоне. Геркулес достал откуда-то бутылку шампанского и предложил другу выпить по бокалу.
– Все еще любите выпить?
– Ну, пристрастие к спиртному – не самый большой мой грех. Мои проблемы с алкоголем были, так сказать, мимолетными. Сегодня я хочу выпить за ваш приезд в Мадрид и за наше совместное участие в кое-какой авантюре, – сказал Геркулес, поднимая бокал. Они осушили бокалы, и испанец принялся разглядывать освещенные газовыми фонарями улицы. По улице Алькала они доехали до площади Пуэрта-дель-Соль – «Ворота Солнца», которую пересекли на большой скорости, и по улице Ареналь проследовали к Королевскому театру. Выйдя из экипажа у украшенного колоннадой входа в театр, по красному ковру они прошли внутрь. В вестибюле было многолюдно: женщины, одетые в платья из яркой ткани, сверкали ожерельями и перстнями, мужчины с прусскими усами щеголяли в черных смокингах, дополненных орденскими ленточками и торчащими из нагрудного кармана белыми платками.
– Не пугайтесь. Если рассказать вам, какая на самом деле жизнь у половины из этих выдающихся деятелей Испании, вас по ночам будут мучить кошмары, – заметил с улыбкой Геркулес.
– Я не в первый раз прихожу в оперный театр, – пробурчал Линкольн, нахмурив брови.