В дверь кто-то постучал. Геркулес был одет лишь наполовину, а его чемодан еще лежал открытым на стуле. Когда он открыл дверь, его взору предстал мужчина средних лет, лысый, с большими прусскими усами, который тут же спросил:
– Вы – Геркулес Гусман Фокс?
Испанец окинул незнакомца с головы до ног взглядом и кивнул.
– Вы уезжаете? – спросил незнакомец, покосившись на чемодан.
– А с кем я имею честь говорить? – с сарказмом в голосе поинтересовался Геркулес.
– Ой, извините. Мои знакомые называют меня Драгутин Димитриевич, но вам я, возможно, известен под именем Апис.
Геркулес удивленно посмотрел на гостя, жестом пригласил его войти и, прежде чем закрыть дверь, выглянул в коридор и быстренько осмотрелся. В коридоре никого не было.
– Мне доложили, что вы приходили поговорить с беднягой Гаврилом.
– Да, мы к нему приходили.
– Как он себя чувствует? – спросил Димитриевич, стараясь, чтобы в его голосе звучала озабоченность.
– Ему изрядно досталось. Не знал, что ваша организация для покушений использует подростков. У вас что, нет взрослых мужчин?
Серб посмотрел на Геркулеса презрительным взглядом, но все же постарался сохранить дружелюбный тон.
– Таврило вызвался добровольно. У патриотов нет возраста.
– А сами вы отдаете приказы из безопасного места и хотите, чтобы во имя Сербии жертвовали собой другие люди, а не вы.
– Должен же кто-то отдавать приказы.
– Что вам нужно от меня? Вы ведь, я так полагаю, явились ко мне не с визитом вежливости.
– В связи с объявленным чрезвычайным положением мне следовало бы отбыть в Сербию еще несколько часов назад, однако я должен сначала поговорить с вами.
– Разве есть что-то настолько важное, что смогло заставить такого человека, как вы, не броситься спасать свою шкуру? – с презрением спросил Геркулес.
– Вам, я вижу, непонятен смысл нашей борьбы. Мы всего лишь хотим освободить эту землю от австрийской тирании.
– Чтобы заменить ее своей собственной тиранией?
Димитриевич, нахмурившись, сжал кулаки, однако он и на этот раз сумел сдержаться.
– Будет лучше, если мы перейдем к делу. Гаврило, наверное, рассказал вам о русских и о рукописи. Он – настоящий патриот, но я, тем не менее, уверен, что вам удалось выведать у него, куда направились наши русские друзья.
– Ну и что?
– Они прихватили с собой нечто такое, что принадлежит мне. Они обыскали мертвого эрцгерцога и забрали рукопись.
– Зачем вы мне все это говорите, Димитриевич?
– Большинство моих людей арестовано, да и сам я, возможно, не смогу уехать отсюда в ближайшие несколько недель – если, конечно, не хочу, чтобы и меня арестовали. Я сообщу вам, где находятся те русские, какие у них сейчас имена и фамилии, если вы пообещаете, что отдадите мне рукопись.
– Я не могу вам этого обещать. Эта рукопись вам не принадлежит.
– Германцы угнетают славян в течение нескольких веков. У нас есть право защитить себя и уничтожить этих проклятых арийцев.
– Единственное, что я могу вам пообещать, – я запрячу эту рукопись так далеко, что ни один ариец ее никогда не прочтет.
Димитриевич хмуро ходил взад-вперед по комнате.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Возьмите вот это, – он передал Геркулесу листок бумаги. – Здесь написано, где могут находиться сейчас те двое русских, под какими именами и фамилиями, как они выглядят. А еще здесь написан адрес одной из наших квартир в Вене. Вы можете в этой квартире остановиться.
– Спасибо, – сказал Геркулес, принимая листок.
– Прошу дать мне ваше честное слово.
– Я вам его даю.
Серб протянул руку, и испанец крепко ее пожал.
– Между нашими народами гораздо больше сходства, чем может показаться со стороны, – проговорил Димитриевич.
– В самом деле?
– Мы – остатки мира, который борется за то, чтобы не исчезнуть. Великие державы пытаются играть с нами, как кошка с мышью, однако наша кровь более жизнеспособна, – пояснил Димитриевич.
– Ну вот и прекрасно.
Димитриевич вышел из номера, а Геркулес продолжал стоять с листком бумаги в руке. Ему раньше даже и в голову не могло прийти, что к нему обратится за помощью руководитель «Черной руки». Подойдя к окну и отодвинув штору, он осмотрел улицу, но из гостиницы так никто и не вышел. Тогда он продолжил сборы, терзаясь мыслью, а не приснилось ли ему все это. Ему не верилось, что несколько минут назад один из опаснейших в Европе людей заходил к нему, в его гостиничный номер. Террорист, схватить которого мечтали полицейские не одной страны и которого мало кто видел в лицо, попросил у него, Геркулеса, помощи. От этого на душе становилось тревожно. Он не горел желанием вступать в сговор с дьяволом, а ведь Димитриевич был никем иным, как дьяволом.