– В такое позднее время?
– Да. Я надеюсь, что нам повезет и его хозяин все еще находится там. Мы постучим, и он откроет нам дверь.
– Возможно, нам следует попытаться зайти туда без стука, – сказал Линкольн. – Я могу открыть без особых усилий любую дверь.
Геркулес удивленно посмотрел на своего друга, а затем улыбнулся.
– Неужто этим занимается по ночам полиция Нью-Йорка – входит без стука в дома мирных граждан, которые спят в своих кроватях?
– Вы себе даже и не представляете, какие ужасы скрывают по ту сторону двери своего жилища очень многие мирные граждане, – ответил Линкольн, решив поддержать шутку своего товарища.
– Вы полагаете, что этому нашему хозяину книжного магазина есть что скрывать? – спросила Алиса.
– Вполне возможно, что есть. Кстати, никто так охотно не помогает следствию, как гражданин, которого в чем-то уличили.
– Ну вот уже и нужная нам улица, – объявил Геркулес.
Он достал из кармана пистолет, Линкольн с Алисой последовали его примеру. Тусклый свет из окон книжного магазина дал им понять, что его хозяин еще не ушел. Линкольн за несколько секунд и без особых усилий отомкнул замок. Дверь, слегка скрипнув, отворилась.
65
Князь Степан затаил дыхание и напряг слух. Услышав какой-то звук прямо за спиной, он достал из кармана нож и медленно обернулся, но никого позади себя не увидел. Тогда он снова посмотрел прямо перед собой и сделал шаг вперед. Вдруг из темноты донесся насмешливый голос, заставивший князя вздрогнуть:
– Господин Хаусхофер!
Князя Степана бросило в холодный пот. Он не знал, как реагировать. Ему пришла в голову мысль, что раньше он охотился за добычей, а теперь охотятся за ним.
– Вы меня преследуете? – Голос донесся откуда-то из темноты, послышались шаги, и князь Степан смог различить очертания хорошо знакомого ему юноши. Его глаза блестели в темноте, и Степан впервые почувствовал, что боится его. Почему он боится этого тощего юношу? Он ведь без особых усилий может сбить этого австрияка с ног и вонзить нож в его худосочную шею.
– Господин Шикльгрубер, мне было нелегко вас разыскать. Вы ушли с собрания, а я, заметив это, побежал за вами, но вы куда-то исчезли. Я подумал, что причиной подобной вашей спешки была неожиданно возникшая необходимость куда-то уехать. Вы возвращаетесь в Мюнхен? – говорил князь Степан, стараясь не выказывать своего волнения.
– Я думаю, что мы не настолько хорошо знаем друг друга, чтобы я стал рассказывать вам, куда я направляюсь. А вот вы должны мне ответить на один вопрос: почему вы меня преследуете?
– Я вас не преследую, – возразил князь, еще крепче сжимая в руке нож. – С вашей стороны нелепо так думать.
– Вы что, хотите сказать, что оказались в этом товарном вагоне, да еще и ночью, совершенно случайно?
– Нет, я вас искал, чтобы дать вам кое-что, прежде чем вы уедете.
Юноша сделал пару шагов вперед, и на его лицо попал пучок света. Князь Степан заметил злобный огонь в его маленьких голубых глазках. В этом человеке чувствовалось что-то жуткое и зловещее – что-то такое, с чем он, Степан, еще никогда не сталкивался и что было намного хуже перенесенных им когда-то ужасных пыток и издевательств.
– И что же вы хотели мне дать?
– Ту книгу. Разве вы не хотели ее почитать?
– Вы хотите отдать мне ее навсегда? – удивленно спросил юноша.
– Вы наверняка найдете ей лучшее применение, чем я, – объяснил князь.
Он сунул руку за пазуху, намереваясь вытащить оттуда рукопись, но замер с изумлением на лице.
– Господин Хаусхофер, – если вас действительно так зовут, – мне не нужна ваша книга. Сомневаюсь, что смогу найти в ней для себя что-то новое – что-то такое, чего я еще не знаю.
У князя Степана снова по спине побежали мурашки. Если у него и были какие-то сомнения, теперь этот ледяной тон развеял их в миг. В этом юноше, несмотря на кажущуюся немощность и заурядность, чувствовалась такая злонамеренная внутренняя сила, с которой князь Степан еще никогда раньше не сталкивался.
– Вы решили меня остановить, я это вижу по вашим глазам. Неужели вы и в самом деле считаете, что сможете это сделать? Думаете, вы первый, кто пытается меня остановить?
Вопросы юноши ошеломили князя Степана, и он вдруг отчетливо почувствовал, как на него давит накопившийся за последние дни груз усталости, тревоги и страха – страха перед странным и неведомым. У него задрожали колени от мысли, что он не сможет сделать того, что задумал…
– Смерть, должно быть, сладостна, – сказал юноша. – Или вы так не считаете?
Князь Степан, конечно же, понял намек на его, Степана, смерть, от чего ему захотелось выбросить нож и броситься отсюда наутек. Он мысленно произнес короткую молитву, крепче сжал в правой руке рукоятку ножа, готовясь нанести удар, и подобно дикому зверю бросился на Шикльгрубера.