Уже в начале 1980-х гг. сомневающиеся в аутентичности «Влесовой книги» открыто обвинялись в «очернительстве русской национальной истории» и «враждебности ко всему русскому» (Корнеев 1982: 212. Об этом см.: Каганская 1987: 11). Не случайно такие ярые пропагандисты «Влесовой книги», как В. Скурлатов, В. Емельянов, Д. Жуков68 и Кобзев, стояли у истоков движения «Память» и одновременно снискали славу неутомимых борцов с сионизмом, открыв, по сути дела, новую эру в борьбе за «окончательное решение» еврейского вопроса (Кобзев 1971; Жуков 1975; Емельянов 1979. Об их деятельности см.: Нудельман 1979: 43–44; Резник 1991: 57–58; Wistrich 1991: 181; Прибыловский 1992: 152–153, 158–159).
Действительно, в работах такого рода писателей две темы – о величии «древних арийцев» и о «вредоносности» масонов и евреев – сплетались в единое целое. А в представлениях Проскурина нашла и идея «бескрайнего простора» как территории, занимаемой определенным народом. В одной из своих статей он писал о «границах народа от Атлантического до Тихого океана через весь евразийский материк» (Проскурин 1980б). Писатель не уточнял, когда именно и какой «народ» заселял всю эту территорию, однако здесь несомненна перекличка с идеями Скурлатова о широких миграциях «славян-арийцев». В произведениях Проскурина обозначалась и другая весьма важная тема, пронизывающая труды «писателей-патриотов». Ведь его рассуждения также не обходились без образа легко узнаваемого врага. Всячески проклиная Западный мир, Проскурин не забывал упомянуть, что тот «уже порабощен масонством, все более и более срастающимся с сионизмом» (Проскурин1985: 540). Итак, здесь снова обнаруживается все та же навязчивая идея, противопоставляющая «арийский» Золотой век современному времени упадка, где хозяйничают «масоны» и «сионисты».
Все эти сюжеты, ставшие ключевыми компонентами арийского мифа в постсоветской России, не оставляли писателя и впредь. В своем новом романе, посвященном интригам в эшелонах высшей власти в эпоху Брежнева, Проскурин снова поднимал тему «русов-пеласгов», которые якобы не только заложили основы европейской цивилизации, но и изобрели древнейшую письменность до шумеров и египтян. С этим соседствовали рассуждения о том, что ростки «новой евразийской цивилизации» были варварски погублены некими зловредными силами, действовавшими по «тайным рецептам», якобы выработанным еще шумерами и египтянами. Писатель вкладывал в уста русского патриота рассуждения о том, что якобы выживание «белой расы» теснейшим образом связано с судьбой русской нации. При этом в его романе идеологемы арийского мифа постоянно сопровождались отсылками к хазарскому мифу, о чем говорило использование в качестве синонимов таких понятий, как «каганат», «хазары», «иудеи», «сионисты» и «троцкисты». Именно эти силы писатель обвинял в подрывной деятельности против России (Проскурин 1999). Еще более откровенно писатель выступал в своих дневниковых записях. Например, в марте 1992 г. он с тревогой писал о плачевной судьбе «белой расы» и утверждал, что «гибель России – гибель всей белой расы». Он пенял Западу за его близорукое отношение к русскому народу и уверенно заявлял, что только «русский путь» способен привести земную цивилизацию к рассвету (Проскурин 2008: 41)69.
Иными словами, писатель разделял расистские и антисемитские представления, вырабатывавшиеся в среде русских радикальных националистов в 1970 – 1980-х гг., и всячески пропагандировал их в своих произведениях как на закате советской эпохи, так и в новых постсоветских условиях. Правда, в отличие от радикалов он проявлял осторожность, к чему его обязывала должность сопредседателя Союза писателей России. Поэтому он избегал пространных рассуждений на тему «арийцев» и «семитов» и ограничивался лишь редкими упоминаниями соответствующих тем, прибегая к ключевым понятиям и терминам, позволяющим посвященным тут же оживить в памяти связанные с ними расовые мифы. Одной из таких тем и являлась идея о запредельной древности «русов-славян», отводящая русским престижное место создателей основ человеческой цивилизации и культуртрегеров, якобы одаривших весь остальной мир своими культурными достижениями.
Но на Украине царят другие настроения. Там российских ученых обвиняют в неуважительном отношении к «национальной гордости Украины – праукраинскому письменному памятнику “Влесовой книге”» (Федоренко 1994: 59. См. также: Бабий 1997: 113).
68
Известно, что в прошлом писатель Жуков был работником ГРУ и КГБ. Об этом см.: (Резник 1991: 78).
69
Примечательно, насколько эти рассуждения Проскурина перекликаются с идеями Ю. Петухова, изображавшего русских «суперэтносом» и доказывавшего, что гибель последнего обрекает на смерть и все остальное человечество. Ср.: (Петухов 2009а: 403–404). Выше мы видели, что такое же место в истории человечества придавалось в эпоху нацизма немцам.