Ариман: Оракул-мертвец
«Уходить значит прибывать.
Прибывать значит уходить».
Слова эти написаны не для того, чтобы их прочли. Они написаны ради того, чтобы осталось хоть что–либо, дабы я помнил о своей жизни, когда воспоминания окончательно померкнут, а плоть обратится в прах. Жизнь не была ко мне милосердной. Я говорю это не из–за обиды, ибо вселенная — жестокая колыбель. Добро, счастье, удовлетворенность — все это ложь, в которую мы облекаем себя, бредя сквозь голодную ночь. Мы просто свечи, что горят во тьме. Такова правда. Верить во что–то иное значит быть слепцом.
Но я жил. Я прокладывал путь через бытие, по одному вдоху, по одному удару сердца. Когда я оглянусь на пороге врат забвения, то увижу дорогу. Я буду знать, как жил. Потому я и пишу эти строки, чтобы помнить.
Я родился не на Просперо. Я родился и не на Терре. Мое имя не то, что дали мне сначала. Душа моя не та, с которой я появился на свет. Я был много кем. Я был воином. Я был мудрецом. Я был верным сыном верного сына.
Кто я теперь?
Я — злоба вселенной, выплюнутая в сосуд забавы ради. Я — служитель многих хозяев, заклинатель и сковыватель существ, которых нельзя назвать ни живыми, ни мертвыми. Я — старый полубог, иссохший от знания, согбенный грузом жизни. Я — повествователь этой истории. Я — Ктесиас, и путь, по которому идут эти слова, был моим.
Свое путешествие я могу начать многими способами, но начну я с возвращения. Я начну с Оракула-мертвеца.
Передо мною из ночи поднялся демон.
Я знал, что сплю. Я чувствовал его нереальную субстанцию, легкую, будто теплый ветерок, холодную, будто бездонный океан. Я понимал, что все, что я видел или слышал не было настоящим, и это порождало во мне нечто сродни страху.
Возможно, это удивит вас, но сны это не то, чем вы их считаете. Они не ваш разум, копошащийся в мусоре опыта. Они не вселенная, что бормочет смыслы, пока вы спите. Они — та точка, где ваша душа пересекается с истинами, которые вы не способны узреть. Сон — самое опасное место, куда вы можете попасть, притом в неведении и без оружия.
Я не несведущ, и в царстве разума далеко не безоружен.
Но, смотря на демона, я понимал, что–то не так. Совсем не так.
Я не видел сны тысячу лет. Я не могу так сильно рисковать. Я думал, что уже даже не способен их видеть. И это был не просто сон. Это было проявление.
Очертания демона прояснялись в движении, обретая объем и плотность из дыма. Он напоминал покрытую перьями ящерицу. Из приземистого тела возникло девять коротких ног, каждый палец на которых заканчивался ртом с языком. Голова его была скоплением щелкающих пастей и узких желтых глаз-щелок. На границе слуха раздавались голоса, смех и мольбы.
Я знал демона. Именно моя рука спустила существо на Посеребренное Воинство на Квенисе и впустила его паразита души в Тарагрта Сана. Среди смертных он был известен под многими именами — Чельтек, Дракон Сотых Врат, Говорящий Вечности — но только я знал его истинное имя, и поэтому только я держал цепь его рабства. Учитывая это, а также то, где сейчас находилось мое тело, его присутствие было не просто проблемой. Это было знаком.
— Ты, — произнес я тяжелым от мнимой властности голосом, — тебя не должно здесь быть.
Рты демона со щелканьем открылись и закрылись.
— Но я здесь, маленький маг, — выдохнул он. — Я здесь.
— Я знаю твое имя, — сказал я. — Твоя кончина зависит от моего терпения. Ты обретаешь жизнь по моей воле.
Он рассмеялся со звуком ломающегося позвоночника.
— Тогда повелевай мною, полусмертный. Прогони меня обратно во мрак. Цепи ржавеют, и огонь изливается на дни, еще не рожденные. Перезвон разбитых колоколов призывает погибель. Вся Троица оспорит твой уход. Они разорвут тебя изнутри и пожрут твое коченеющее тело, — он оскалился тысячью ртов. — За тобой охотятся. За тобой и твоим хозяином.
— У меня нет хозяина.
Смех затрещал опять, плоть существа задрожала под медным оперением.
Таков путь демонов. Словно хищники старой Терры, они хорохорятся, рычат и предстают в грозном облике, дабы устрашить слабых. Но, подобно рычанию волка или реву льва, это только бравада, выдыхаемая сквозь заостренные зубы.
— У каждого есть хозяин, — оскалился он. — Но ты — не мой.
Он замер, будто змея перед броском. Нужно действовать немедля.
Демон ринулся на меня.
Я начал формулировать имя существа, потянувшись в глубины разума, чтобы найти его фрагменты и соединить между собой.