Как ни удивительно, но приходилось принять, что советские учёные первыми в мире сумели разработать весьма сложную процедуру получения клонов, то есть генетических копий людей. По-видимому, от суррогатной матери брали яйцеклетку, а её собственное ядро заменяли на клеточное ядро, извлечённое из тканей «гостя» Научхоза. Выношенные младенцы поступали в норильские детские дома и распределялись по бездетным семьям.
«Почему же они выбрали для клонирования Карину и меня? – спросил себя Быстров и нашёл правдоподобный ответ: – Макаров упомянул, что Карина вроде бы совершила какой-то прорыв в понимании механизма сна. Да и я был в своём институте на неплохом счету. По-видимому, перед высокопоставленными кураторами Научхоза-21 была поставлена задача – получить клонов от мало известных, но перспективных учёных. Неужели партийная верхушка Союза рассчитывала с помощью талантливых клонов догнать и перегнать дряхлеющий Запад? А что? Задумка, надо сказать, хитроумная, правда, гражданские права гостей Научхоза были бесцеремонно попраны».
Быстров, привыкший критично относиться к любым гипотезам (и чужим и своим), снова и снова пытался опровергнуть свой вывод о клоновой природе Олега и Арины и не мог.
Больше месяца Быстров терзался мыслью, что в Петербурге живут, ни о чём не догадываясь, два человеческих клона: копия Карины и копия его самого. Наконец он набрался мужества и рассказал жене о своих встречах с двойниками. Но Наташа сочла его выводы игрой пылкого воображения. Дескать, с нею не раз случалось встретить на улице человека, которого она принимала за старого знакомого, но когда заговаривала с ним, оказывалось, что обозналась. «Видишь, – убеждала Быстрова его трезво мыслящая жена, – в русском языке для этого случая даже припасён специальный глагол «обознаться». Наташа слышала, что на мавзолее во время знаменитого парада в ноябре 41-го стоял вовсе не Сталин, а его двойник. И, дескать, чтобы говорить об абсолютном сходстве двух людей, нужно провести тщательные измерения. Тогда как для ощущения сходства реального человека с образом, сохранённым памятью, достаточно совпадения всего нескольких характерных черт. Иначе было бы невозможно составлять фотороботы преступников. А предположение Быстрова, что встреченные им двойники – клоны, она назвала просто смехотворным. Она из личного опыта знала, как сложна работа с клеточными культурами, и насколько успех в ней зависит от состава питательных растворов и чистоты дорогущих и малодоступных импортных реактивов. Иными словами, по мнению Наташи, уровень советских исследований в области клонирования был слишком низким, чтобы добиться таких немыслимо высоких результатов да и ещё в каких-то диковинных заполярных пещерах.
7
После отъезда Быстрова Арина довольно часто, особенно в момент засыпания, возвращалась мыслями к странному человеку из Академгородка, якобы хорошо знавшему её двойника в далёких шестидесятых. И вот однажды, уже в ноябре, она подумала, почему бы не проверить информацию Быстрова. Самое простое – поговорить с однокурсниками Титаровской, но как их найти? Арина внимательно рассмотрела групповую фотографию студентов из быстровского ноутбука, и снова обратила внимание на высокого смеющегося юношу с волевым подбородком. Вспомнила, что Быстров назвал его Димкой Макаровым. «Боже! – изумилась Арина. – А ведь на кафедре биохимии есть доцент подходящего возраста – Дмитрий Петрович Макаров. Он довольно высок, да и нижняя челюсть его отнюдь не легковесна. Быстров назвал его одним из первых интеллектуалов их курса, так что Димку (как подающего надежды) вполне могли оставить при кафедре. Ужас ужасный! что творит с нами время! Всего за полвека оно сумело превратить красивого весёлого юношу в мрачного и всем недовольного старикана».
Арина стала намеренно заговаривать с Дмитрием Петровичем на практических занятиях и на семинарах. Она хотела, чтобы этот немногословный замкнутый человек обратил бы на неё внимание, выделил бы из остальных студенток. И наконец это случилось. Макаров подошёл к ней во время перерыва и, явно волнуясь, промямлил:
– Арина э-э-э… Сергеевна (готовясь к разговору, он специально выяснил отчество девушки), простите, что беспокою вас, но мне хотелось бы задать вам один вопрос, не имеющий прямого отношения к биохимии, – он замолчал, ожидая реакции.