– Заходите, Илья.
Он вошёл.
– Простите, сударыня, имею ли я честь увидеть Григория Александровича?
– Увы, господин Маковский, такой чести вы не имеете. Господин Никифоров в отъезде, но вы можете передать мне всё, что хотели бы сообщить ему. Я его жена, и у него нет от меня секретов.
Илья с интересом взглянул на стоящую перед ним молоденькую красавицу. Мелькнуло: «Вот как выглядят жёны русских олигархов. От такой бы и я не отказался».
– Странно. Григорий Александрович должен был уже вернуться, – сконфуженно пробормотал Илья. – Впрочем, мы, в принципе, обо всём договорились. Сегодня я просто хотел с ним попрощаться перед отъездом.
– Интересно, какие серьёзные дела могут быть у вас с Григорием Александровичем? – Арина бросила на юношу оценивающий взгляд. – Вы, наверное, ещё студент?
– Вы правы, я студент Новосибирского университета, учусь на молекулярного биолога.
– А меня зовут Ариной, и я студентка Питерского универа. Кстати, я тоже учусь на молекулярного биолога! А как насчёт великих планов?
Илья застенчиво улыбнулся:
– Боюсь, мои планы не подлежат огласке.
– Ну, раз вы не можете говорить о своих планах, то почему бы нам не поболтать о вашей прошлой жизни?
Менее всего хотел Илья говорить о своём прошлом.
– Мадам, я, фактически, ещё ничего не сделал, и говорить мне, собственно, не о чем.
– А кстати, когда вы родились?
– Шестого апреля 91-го. А что? Это важно?
– Для меня важно. Ведь я родилась примерно тогда же. И всё-таки я старше вас на целых три дня.
Они рассмеялись.
– Хотите выпить? У меня есть отличный шотландский вискарь, – она указала поворотом головы на бутылку на столике рядом с её креслом.
– Извините, сударыня, однако ж, я всё-таки попрошу вашего соизволения покинуть сей гостеприимный дом. Мой борт на Красноярск вылетает через четыре часа. И к тому же в настоящее время я временно не пью.
– Зарок?! С ума сойти! Вы держите слово перед собой?
– Стараюсь.
– Какой же вы молодец, Илья. Вы способны управлять своими низменными желаниями. Мне бы так.
Илья окончательно сконфузился.
– Да полноте, сударыня, ну какой же я молодец, если я в жизни своей ещё ничегошеньки не сделал, – тихо, но твёрдо выговорил он и направился к выходу.
Илья ушёл, Арина налила себе виски, выпила и уставилась на дверь, захлопнувшуюся за молодым человеком.
– Ну что ж? Одного талантливого клона я потеряла, а другого, не менее талантливого, похоже, нашла. Этот странноватый парниша мог бы – а, собственно, почему бы и нет? – заполнить зияющую прореху в моей душе после потери Олега.
Никифоров приехал из деловой поездки на рассвете следующего дня. Сам приготовил кофе и вкатил изящный столик с лёгким завтраком в спальню.
Арина открыла заспанные глаза:
– Дорогой, где тебя носило целых три дня? У тебя уже кто-то появился? И зачем ты всюду таскаешь за собой эту твою Машу с её чертовски синими глазами?
– Не мели чепухи, Козочка. Маша моя секретарша, не больше. И вообще только идиоты заводят романы со своими секретаршами. Ни один приличный зверь не гадит в своей норе. Отчитываюсь: я проводил типа проверку хозяйства Ползунка. Хотя этот старикан – чистейший ботаник без малейшего понимания финансовых вопросов, но в своём деле он дока. Правда, за ним нужно присматривать; такие, как он, несмотря на весь свой интеллект, могут стать игрушкой в руках благообразных мошенников с докторскими степенями. Дожил до шестидесяти с гаком, а ума не нажил.
– Вижу я, недолюбливаешь ты, Гриша, учёный люд. Может, завидуешь?
– У меня свои счёты с высоконаучной публикой. В основном это довольно посредственный народец, одно слово: «окодэмики», но болтать они, та скать, мастаки и слова знают хитрые, звучащие загадочно и очень умно. Но если разобраться, ничего диковинного в тех словах нет. Просто безобидные, но трескучие греко-латинские термины.
– Чего же ты позволяешь этим бездарям столь важное для нас дело делать? Твою священную плоть клонировать, – сказав это, Арина расхохоталась. – Извини, дорогой, но сама собой напрашивается хохма: «Твою бескрайнюю плоть многократно копировать».
– Фу, бесстыдница! – захохотал Никифоров и стиснул Арину в объятиях. – Обожаю твой острый язычок.
– Не забалтывай мой вопрос, Гришуля. Будь голубчиком, объясни, почему ты позволяешь всяким окодэмикам совать нос в наши тайны?
– Не бойся, дорогая, я, как говорится, всё-таки способен отличить льва от козла. Среди бездарной массы болтунов крайне редко, но всё-таки попадаются настоящие учёные. Они подобны, образно говоря, горсточке жемчужин в огромной груде навоза.