– Более того, – Арина презрительно скривила губы, – упомянутый вами галл был уверен, что право сильного – это самый настоящий закон природы, которому, как выразился тот безграмотный мужик, «подчиняются все, начиная с Бога и кончая диким зверем». Казалось бы, стоит ли обращать внимание на мнение одного одиозного дикаря, но его слова пережили века. Вот на этом законе джунглей и основано представление о якобы естественном праве мужчины навязывать свою волю женщине. Помните библейский тезис: «Да убоится жена мужа своего».
– Хорошо, Арина, в этом пункте я с вами в целом согласен. Современный мир во многом несправедлив к женщинам. Но заметьте, только женщины рождают детей. И ещё заметьте: в войнах мужчины гибнут, чтобы сохранить жизнь женщинам, ибо число женщин репродуктивного возраста напрямую определяет приспособленность человеческой популяции. Выходит, как ни крути, но чисто объективно женщины важнее мужчин. Кстати, – засмеялся Быстров, – говорят, что штраф за убийство в заповеднике самки оленя в два-три раза выше, чем за убийство самца.
Арина тоже было засмеялась, но вскоре посерьёзнела.
– Николай Михайлович, мне кажется, вы смешиваете биологию с социологией! Женщина как личность должна освободиться от роли, навязанной ей дремучим патриархатом, то есть быть говорящей маткой, производящей солдат и рабынь. Я думаю, реальное освобождение женщин придёт лишь тогда, когда дети будут вынашиваться в искусственной матке – надёжном и недорогом аппарате, который избавит нас от тягот беременности и родов.
– Кажется, я уловил, к чему вы клоните! Вы хотите предложить людям перейти на клонирование.
– А почему и нет?! – с вызовом воскликнула Арина.
«Похоже, она знает о своей клоновой природе», – отметил Быстров про себя.
– Арина, неужели вы хотите претворить в жизнь эти странные сверхреволюционные идеи? – несколько картинно возмутился он.
– Вижу, я всё-таки задела ваш мужской шовинизм. Да! Вы правы, я бы хотела положить свою жизнь на алтарь Великой Женской Революции, которая привела бы, наконец, к полному раскрепощению женщин сначала в нашей стране, а потом и во всём мире. И тогда … – Арина самодовольно улыбнулась, – началась бы новая эра в истории человечества… Но пока я не знаю, как именно совершить эту революцию. Учитывая исторический опыт России, наверное, сначала следует создать дисциплинированную партию единоверцев.
– Господи, Ариночка, неужели вы всерьёз хотите совершить революцию, в сравнении с которой наша Октябрьская выглядит детской шалостью? Неужели вы хотите окончательно вырвать человечество из его естественного состояния? Может быть, у вас уже разработан план практических действий?
– Пока что нет, но чувствую, он скоро появится.
– Знаете, Арина, смотрю я на вас, и удивляюсь. Скажите, как вы относитесь к религии?
– Странный вопрос, Николай Михайлович. Да никак! – и Арина, будто что-то вспомнив, небрежно добавила: – Типичный опиум для народа!
– Даже так! – рассмеялся Быстров. – Я как закоренелый биохимик проверил бы у вас уровень мужских половых гормонов.
– Откуда они у меня возьмутся?
– Из коры надпочечников. Как говаривал один мой университетский приятель: «В моче жерёбых кобыл полно тестостерона».
– Забавно. Может, и проверю. Но уверена, дело не в тестостероне. Вспомните Екатерину Великую. Эта императрица – стопроцентная женщина – была в своё время самым выдающимся правителем мира. Её преобразования страны и её внешняя политика были, пожалуй, самыми эффективными в истории досоветской России.
– Сдаюсь! Насчёт Екатерины Второй вы абсолютно правы. Ей, как и царям-мужчинам, позарез были нужны Босфор с Дарданеллами.
Спор утомил Быстрова. В этом словесном поединке он исполнял роль боксёрской груши, роль мальчика для битья. Он не должен был выигрывать бой, он должен был всего лишь устоять. Но Быстров не был уверен, что устоял. И вообще, весь этот странный разговор он провёл, как в тумане. Официант подносил ему какие-то блюда, что-то подливал в его бокал, всё это Николай Михайлович машинально поедал, выпивал… и при этом говорил что-то умное… а фактически ничего не видел, кроме горящих очей Арины-Карины, её зовущих губ и этих точёных пальцев, нервно теребящих белую салфетку.
Официант, угодливо склонившись, положил на стол блестящий подносик со счётом и тихо удалился. Быстров скосился на счёт и оторопел – итоговая сумма превышала его месячный доход.
– Николай Михайлович! – воскликнула Арина. – И не пытайтесь платить. Во-первых, не вы, а я пригласила вас в ресторан, во-вторых, вы пенсионер, а я всё-таки жена олигарха, и, в-третьих, наш разговор в этом вшивом заведении, по-видимому, определил всю мою оставшуюся жизнь, а, может быть, и не только мою. Так что, по большому счёту, вы имеете полное право требовать от меня справедливой платы за консультацию.