— Домой хочу, — прошептал Аристарх.
— Чу… — насторожилась тишина и вдруг завыла: — У-у!..
Аристарх кинулся к выходу, но двери как заклинило: ни тудой, ни сюдой, ни слева направо, ни справа налево.
— Выпустите!
— Ещё чего захотел, — возразило эхо.
После такого остаётся только бежать сломя голову, но куда? Назад — не пускают, вперёд — страшней страшного. Но и стоять, сломя голову… попробуйте, если есть лишняя, покуда не сломленная, голова.
— Я только спросить, и сразу уйду… — решился Аристарх.
— Уйду? Куда? — вступил в разговор голос.
— Домой!
— Мой!.. — кажется, это снова было эхо.
Ждать стало невмоготу. В таком состоянии люди сами идут на эшафот, не думая, что ведь ничего особенного не случилось.
Полумрак полупустого помещения, и кто-то пугающий невнятными словами. Или что-то, но всё равно — пугающий.
Аристарх обнаружил, что сидит на полу, и тело не желает вставать. Скорей уж, оно готово пасть ниц. Но до такого покуда не дошло, не привык современный человек, как он ни будь ничтожен, ползать на брюхе перед неясно кем. Аристарх с трудом поднялся, на ватных ногах шагнул в дальний, самый тёмный угол зала. Там обозначилась полоска света, и открылась дверь. Чего ожидал Аристарх, он потом сам не мог сказать, а появился из дверей старикан самого жалкого вида. Изморщиненное лицо, на подбородке пяток волосин, которые при всём желании не получалось назвать бородой, сгорбленная фигура, скрытая в складках халата, некогда роскошного, а ныне изветшавшего до невозможности. На ногах у старца красовались шлёпанцы, а на лысой голове — потемневшая от времени корона с огромным красным камнем во лбу.
Вид старика был столь нелепо карнавален, что страх у Аристарха испарился неведомо куда.
— И что тебе здесь надо? — проскрипел старикашка. — Я тебя звал? Нет, не звал, на кой ты мне сдался? И войной на твоё государство не ходил. Войска у меня вовсе не осталось, ни единого головореза. Слушай, может у тебя невесту похитили? Так это не я, право слово. Ты на меня посмотри, куда мне чужая невеста? Годы мои не те, с красными девицами баловать. Вообще, как ты сюда попал?
— Мне старуха путь указала, — извиняясь, произнёс Аристарх. — Я в лесу заблудился, хотел дорогу к дому спросить, а она сюда направила.
— А! Жива ещё старая! Так она ничего не умеет, как ко мне добрых молодцев направлять. Ужо дождётся, что я ей вторую ногу обломаю.
Аристарх слушал сказочный бред, не зная — верить или возмущаться.
— Куда же мне тебя пристроить? — рассуждал коронованный дед. — Биться с тобой не с руки: у тебя меча нет, у меня — здоровья. С невестами мы оба в пролёте. Слушай, может тебе денег надо: злата-серебра, казну несметную?
— Деньжонок было бы неплохо, — согласился Аристарх, — только кто же их даст? Беспроцентные займы бывают только в мышеловке.
— А я, пожалуй, дам, — оживился старец. — Давай устроим так: ты займёшь моё место со всею властью и богачеством, а я пойду на покое век доживать.
— Какое ещё место? Тебе по всему видать, не на службу ходить, а пенсию получать по инвалидности.
— Да ты, что, меня не признал? Кащей я. Бессмертный, али не слыхал обо мне?
— Слы-хал!.. — протянул Аристарх, уже готовый верить во что угодно. — Только как я твоё царское место займу? Ты бессмертный, а я — нет.
— Ничего, сделаем. Главное — захотеть, а там — сделаем!
Услышанное не лезло ни в какие ворота. Снились бы Аристарху дурные сны, он бы и происходящее за сон принял, а так приходилось катиться по течению, оставив всякое понимание на потом.
Вслед за венценосным хозяином он прошёл в богато убранное помещение, освещённое десятком несгораемых, да ещё и бездымных факелов.
— Тронный зал! — объявил Кащей, указав на резное кресло, стоящее на небольшом возвышении. — Жаль свиты у меня не осталось, попримёрли все. Заморских послов так и вовек не бывало — какие послы в царство Кащеево? Хочешь, сиди на троне в гордом одиночестве. Я тут бывать не люблю, надоело гордиться перед самими собой. Пошли дальше. Двери тут все заперты, но ты жезлом коснись, они откроются. Уходить буду, жезл тебе оставлю: владычествуй на здоровье, а мне он всё равно без надобности. Вот здесь у меня пиршественный зал…
Как и тронный, зал пиршественный освещался факелами, а окон не имел. Во всю его длину тянулся складной стол, персон, наверное, на сто. По телевизору Аристарх видел, что такой стол был в родовом замке Генриха Наваррского, будущего славного французского короля Генриха Четвёртого. По будним дням стол накрывался на шесть человек, а понадобится, можно его раздвинуть, сколько зал позволит.