Весь второй этаж занимал один обширнейший зал. Стены в нём были задрапированы гобеленами, на которых развешано оружие.
— Клещей-пухоедов и моли у меня тоже не водится, — погордился Кащей, — а то бы все ковры давно истлели. Оружие трофейное, с ним народишко меня побивать приходил. Только как меня побьёшь, когда я бессмертный?
— Яйцо, в яйце — игла… — начал Аристарх.
— А этого — не надо, — строго остановил Кащей. — Не балуй с запретным.
На всякий случай Аристарх немедля сменил тему.
— А где тут окна?
— Ишь, чего захотел! Чтобы в царстве мёртвых окна были.
— Снаружи я окна видал, а на третьем этаже так даже балкончик.
— И что с того? Ты на кладбище приди: снаружи все могилки как на ладони, а из гроба глянешь — ничего на видать. Ни окошек, ни дверей, полны горницы людей. Отгадай загадку: что такое? Ответ: гробы на кладбище. Вот и дворец мой навроде гроба, только благоустроенный.
Кладбищенская тема очень не понравилась Аристарху, и он в очередной раз впал в уныние. Кащей, между тем, продолжал рассказ:
— Ты, главное, помни, что законы пишутся для чёрного люда, а для нас, царей, закон не писан. Так и пословица говорит. Или, вот, ещё… Говорят, в гробу карманов нет, а ты сам видел, сколько у меня всякого добра скоплено. То же и с окнами: нет-то их — нет, а как понужнобится, то появятся.
— Зал этот для чего?
— Не знаю… — Кащей пожал плечами. — Просто так. Не годится царскому дворцу одноэтажным быть. А раз есть второй этаж, то в нём надо что-то устроить, пусть и ненужное. Но ты можешь всё по-своему переделать. Только на башне перестраивать ничего не надо. Там у меня обсерватория, без неё царить затруднительно.
— А на третьем этаже?
— Нет никакого третьего этажа. Снаружи одна кажимость, головы дурить. И балкона никакого нет. Сейчас пойдём, сам увидишь.
Кащей потопал по винтовой лестнице. Аристарх последовал за ним. Через несколько поворотов они очутились в обсерватории, а точней, на верхнем этаже башенки. Окна здесь имелись, но на высоте двух человеческих ростов, так что выглянуть наружу не представлялось возможным. Ещё выше перекрещивались потемнелые деревянные балки, и видна была крыша из аспидно-чёрного природного шифера. Никакого оптического оборудования в обсерватории не имелось, да и мебели не было — ни единой табуретки или скамеечки, только голые стены обшитые вагонкой. Лишь на одной стене красовалось круглое зеркало полированного металла. А может быть, то было и не зеркало; когда Аристарх заглянул в него, отражения он не увидел.
— Вот оно, честное зерцало! — торжественно произнёс Кащей. Он провёл костлявыми пальцами по серебряной глади. — Светлое око видит далёко. Покажи нам, что делается во граде Багдаде!
По серебру пробежала лёгкая рябь, и словно включился экран телевизора: показалась какая-то улица, бегущие люди, послышались крики, вой полицейских сирен. Кто-то мёртво лежал на мостовой, кого-то на носилках тащили к карете скорой помощи.
— Опять террористы бомбу взорвали, — с удовлетворением произнёс Кащей. — А говорят, в Багдаде всё спокойно. Я так понимаю, что мир и без меня в пропасть катится.
— Оно что угодно может показать, — спросил Аристарх, — или только теленовости?
— Как есть — всё. Ты заклинание запомнил? «Светлое око видит далёко» — потом по зерцалу пальцами проведи и требуй, что тебе показать. Всё увидишь. Хочешь подглядеть, чем твоя жена без тебя развлекается?
— У меня нет жены.
— Да знаю. Это я так, шутя. Нет жены, испробуй что другое.
Аристарх произнёс заклинание, осторожно коснулся зеркала. Боялся, что ударит током, однако обошлось. Загадал:
— Что делается в пансионате «Лесные дали»? Как там, хватились, что я пропал?
Зерцало пошло рябью, затем в проясневшейся глубине появилось изображение знакомого ресепшена. Перед конторкой с ключами стоял полицейский и слушал, что говорит администраторша.
— Зарегистрировался, вещи занёс в номер, сказал, что хочет прогуляться перед обедом, и пропал. Телефон не отвечает, вторые сутки найти не можем.
— Найдём. — уверенно объявил полицейский. — Может, он ногу подвернул и лежит в кустах. А телефон зарядить забыл, вот он и не работает. Или забрёл ваш постоялец в соседний посёлок и запил там.
— Не… Мы звонили туда, в магазин. Никто из наших водкой вчера не затаривался.
— Всё равно найдём. Если сердце в порядке, то никуда он не денется.