— Не нервничайте, молодой человек, — пока алхимик Снегов на пару с ректором деловито ковырялись в непонятных устройствах, к изголовью подошла профессор элементалистики Горелова. — Вам дана возможность искупить вину перед Академией. Вы должны знать, что силы магов основаны на использовании гавваха, который является кристализованной энергией страдания. Именно эту энергию мы сейчас извлечём из вашего бренного тела. Со смертельным исходом, как это ни прискорбно для вас.
— Что за чертовщина с настройками? — Архимаг начинал злиться, даже чертыхнулся ненароком.
Снегов оторвался от рычагов:
— Есть какие-то помехи. Лесникова, уведите Донникова, он сейчас генерирует столько гавваха, что приборы сбоят.
— Прости… — только и успел выдавить белый как бумага Донников, когда подруга утянула его за рукав.
Архимаг проводил их взглядом:
— Ну всё, теперь никто не мешает.
Дмитрий рванулся ещё один раз, вложив остатки сил, но проклятые ремни не поддавались.
— И многих вы так перемололи? Меня будут искать!
— Некому тебя искать, — вздохнула Горелова. — Последний из рода. Всей родни младшая сестрёнка, на которую уже положил глаз молодец из клана Бериевых. Мне тебя даже жалко. Умный парень, талантливый. Будь ты Богатырём, может быть что-нибудь и придумали, а ты бы потом всю жизнь нас благодарил. Но у тебя дар Владыки, а никому не нужен Владыка без сильного клана, денег и верных друзей.
— Всё равно! Пропажу студента заметят! — Дмитрий не собирался мириться с поражением.
— Не заметят, — улыбнулся Архимаг. — Снегов эксперт в нетрадиционных искусствах. После извлечения гавваха душа жертвы разрушается, однако тело остаётся невредимым. Профессор подселит в него дух голема, который умеет имитировать повседневную жизнь. Посторонние не заметят подвоха, что до близких друзей, они точно не станут болтать. А через месяц-другой голем истощит тело, и студент просто зачахнет, обычное дело, каждый год десяток-другой ненужных мрёт от магического истощения, но несмотря на это Академия процветает.
Дмитрий глубоко вдохнул. Выхода не было. Оставалось только обрушить всю ненависть к палачам в последний крик:
— Будьте вы все прокляты! Жертвую всем, что имею, ради отмщения! Да придёт по ваши души самый яростный даймон, порождение худшего из миров! И да не сможет никто его сразить, пока не свершится месть!
— Боюсь что призыв не сработает, молодой человек. Во-первых вы допустили как минимум три смысловых ошибки в построении заклинания, а во вторых, — Архимаг повернул медный рычаг из из трубки выпал кроваво-красный многогранный кристалл, — Жертвовать вам уже нечем.
* * *
Чистилицы располагались на своего рода огромном холме. Сам холм располагался в маленькой, разодранной на части многолетней войной, стране. Кто здесь только не побывал за военное время. И официальные миротворцы, и наёмные солдаты удачи, и обычные мародёры. Мало кто может отличить одних от других.
На въезде в то, что осталось от когда-то мирного городка, располагался крохотный блокпост, где кипела битва. Битва — громко сказано. Ночью пришли сарматы и вырезали наших. Остался только я. Потому что вечером ушёл в разведку, и вернулся только к дележу добычи… Или же я выжил просто потому что не могу умереть. Когда один раз выживаешь после того как твой сосед по поездке в метро вдруг решает взорваться — это чудо. Когда во второй раз выживаешь при прыжке с нераскрывшимся парашютом — это совпадение. Когда в третий раз остаёшься единственным живым после миномётного обстрела — это настораживает. Сколько таких случаев было, шесть или семь? Даже не могу вспомнить на ходу. За такие фокусы меня и прозвали Бессмертным старые товарищи, все они давно в могиле. Новые уже считают, что это моя настоящая фамилия.
И вот очередное чудо. Один против отряда сарматов. Правда в отряде уже на одного меньше, сломал ему шею когда гадёныш решил помочиться на гору трупов. И остальные пока не знают, что я здесь.
Достаю из подсумка две гранаты, хороший способ наконец-то умереть. Или в очередной раз чудом спастись. Швыряю обе в окно не глядя. Глупо, очень глупо атаковать не зная сколько врагов против тебя. Но я могу позволить себе глупость, в конце-концов моими врагом всегда был целый мир.
Ответом на взрыв становятся крики и ругань. Слишком много криков не боли, но гнева, накрыло далеко не всех. Сейчас будет жарко. Почувствую себя живым.