Верзила перестал разглядывать стену, на которой, почему-то, не оказалось моих размазанных мозгов и не спеша повернулся в мою сторону.
О, демоны меня задери! Он не только очень тупой, но еще и очень медлительный.
Упс! Я что, это вслух сказал?
Побагровевший от злости здоровяк, злобно зарычав, стал бить себя кулаками в грудь. И кажется рассвирепел от этого еще больше.
Глаза его налились кровью, а по телу пробежали искорки Силы. С бешенной скоростью (и куда только делась вся его неповоротливость?) эта гора мышц бросилась на меня.
Ну, я конечно не планировал оказаться в тесной комнате с берсерком в боевой форме. Да, что уж теперь…
Вскидываю перед собой руку.
Амбал на всей скорости врезается в выставленную ладонь своим покатым лбом.
Бумс!
С гулким стуком тело громилы падает на пол, поднимая небольшое облачко пыли.
Вот так, просто и без затей.
Самое сложное было не пришибить его ненароком. Уверен, от трупа в камере я бы уже точно не отмазался.
А так полежит человек, отдохнет немного. Работа-то у него наверняка нервная. Ему потом еще от начальства втык получать.
Какой же он, все-таки, огромный — распластавшаяся на полу туша громилы заняла собой большую часть комнаты.
***
В двери вновь заскрежетал ключ.
Когда она открылась, внутрь вошли уже знакомый мне Зацепин и какой-то парень.
В дорогом костюме темного цвета и аккуратных очках в золотистой оправе, придающих большей солидности его образу.
В руках он держал кейс.
Вернувшийся следак недовольно скривился, увидев меня в добром здравии, а потом заметил лежащего на полу верзилу:
— Что здесь происходит?! Кто это?
Вот это отыгрыш. Браво!
— Да так, зашел один. Привет передать.
— Ты что и его убил?! — удивился полковник, а затем, высунув голову в коридор, крикнул кому-то, — Дежурный! Бегом в двадцать третью!
— Илья Александрович, вам стоит быть аккуратнее в формулировках, — парень, пришедший со следователем, поправил очки на переносице, — вы только что голословно обвинили моего клиента в двойном убийстве.
Неожиданно…
— Голословно?! — Зацепин стиснул зубы так, что по его лицу заходили желваки, — да он…
— Вы вообще понимаете в какую историю влипли, Илья Александрович? — перебил его очкарик, — Вы отдаете себе отчет, кто перед вами?
— Конечно, — полковник злобно сплюнул в мою сторону, — Демидовский никчемыш.
— Именно. Как вы верно заметили, Никита Иванович, с детства имеет весьма слабый и толком не раскрывшийся Дар, — парень порылся в кейсе и достал пачку каких-то бумаг, — что подтверждается результатами неоднократно проводимых исследований. Вот, можете ознакомиться.
Он протянул документы Зацепину, но тот лишь отмахнулся:
— Прокурору на суде потом будете свои бумажки показывать.
— И вот, вы, Илья Александрович, — мой "защитник" ничуть не смутившись, начал спокойно складывать документы обратно в кейс, — На полном серьезе, верите в то, что какой-то, как вы выразились, "никчемыш" смог справится с одним из наследников рода Хабаровых — одного из сильнейших родов в этой части Империи?
Полковник зло сверлил меня глазами, слушая речь очкарика. А я просто молча наблюдал, решив не вмешиваться в эти "около судебные" разборки.
— Представляете, какой удар будет нанесен по репутации рода Хабаровых? — продолжил парень, — На вашем месте, я бы не стал доводить дело до суда, а отпустил бы моего клиента прямо сейчас.
Видимо до Зацепина начал постепенно доходить смысл сказанного, потому что после недолгих раздумий, сопровождаемых злобным сопением, он наконец выдал:
— Да и хрен с ним. Забирайте этого выродка и уматывайте!
Парень в очках улыбнулся и, повернувшись ко мне, сказал:
— Пойдемте, Никита Иванович, с вами настоятельно хотят побеседовать…
Глава 3
— С кем имею честь? — спросил я очкарика, когда мы вышли из допросной.
— Ах, простите забыл представиться, Антон Крутинский, — он остановился и протянул мне руку.
— Приятно, познакомиться, Антон, — я пожал его руку, — Думаю, мое имя вам известно. Вы, я так понимаю, адвокат?
Мы подошли к лифту в холле и Антон нажал кнопку вызова.
— Не совсем. — он усмехнулся, — Просто выполняю различные поручения. Юриспруденция, скорее хобби.
Мы вошли в лифт и он выбрал 32-й этаж, самый последний.
— Нужно отдать должное вашему хобби, Антон — оно сэкономило мне немного времени.
— Не стоит благодарности — это всего лишь моя работа.