— Отлично, Лестрэд, — со смехом сказал Холмс. — Вы хитро повели дело. Дайте-ка мне взглянуть.
Он небрежно взял бумажку, но вдруг внимательно взглянул на нее и сказал с довольным видом:
— Да, действительно, это очень важно.
— Ага, вы находите?
— Чрезвычайно важно. Поздравляю вас.
Лестрэд поднялся с места, весь сияя торжеством, и наклонился, чтобы взглянуть на записку.
— Да вы смотрите не с той стороны! — вскрикнул он.
— Напротив, именно с той, с которой следует.
— С которой следует? Вы с ума сошли. Там написано карандашем несколько слов.
— А здесь клочок счета гостиницы, который чрезвычайно интересует меня.
— Тут ничего нет. Я уже смотрел, — сказал Лестрэд.
— «Окт. 4, за комнату.- 8 шилл., завтрак — 2 шилл. 6 пенсов, дичь — 1 шилл., закуска — 2 шилл. 6 пенсов, стакан хереса — 8 пенсов». Ничего тут не вижу.
— Весьма вероятно. А между тем это очень важно. Что же касается записки, она, или, по крайней мере, подпись на ней, также имеет важное значение, и потому еще раз поздравляю вас.
— Я уж потерял достаточно много времени, — сказал, вставая, Лестрэд. — Я считаю, что следует действовать, а не разводить разные теории, сидя у камина. Прощайте, м-р Холмс; увидим, кто первый разрешит загадку.
Он собрал все вещи, сунул их в мешок и вышел.
— Я скажу вам только несколько слов относительно этого дела, Лестрэд, — протяжно проговорил Холмс вслед своему сопернику. — Леди Сен-Симон — миф. Нет ее и никогда не было.
Лестрэд с грустью посмотрел на моего друга. Потом повернулся ко мне, хлопнул себя три раза по лбу, многозначительно покачал головой и поспешно вышел из комнаты.
Он еле успел закрыть дверь, как Холмс встал и надел пальто.
— Он прав относительно того, что следует действовать, — заметил он, — а потому я должен вас покинуть на некоторое время, Ватсон.
Шерлок Холмс ушел в шестом часу, а час спустя явился приказчик из гастрономического магазина с большим ящиком. С помощью пришедшего с ним мальчика он открыл ящик и, к великому моему удивлению, стал выкладывать роскошный холодный ужин на мой простой деревянный стол. Тут были куропатки, фазан, страсбургский пирог и несколько бутылок старого вина. Выложив все это, мои гости исчезли, как духи в сказках, объяснив, что деньги они получили и принесли все вещи по указанному адресу.
Около девяти часов Шерлок Холмс быстро вошел в комнату. Выражение лица его было серьезно, но в глазах светился огонек. Я заключил, что предположения его оправдались.
— Ага! ужин готов, — сказал он, потирая руки.
— Вы ждете гостей? Накрыто на пять персон.
— Да, я думаю, к нам соберется кое-кто, — сказал он. — Удивляюсь, что нет еще лорда Сен-Симона. Ага! Кажется, это его шаги на лестнице.
Вошел наш утренний гость. Смущение выражалось на его аристократическом лице. Усиленнее чем когда либо он теребил шнурок своего пенснэ.
— Мой посыльный застал вас? — спросил Холмс.
— Да… Сознаюсь, что содержание вашего письма поразило меня. Уверены ли вы в том, что говорите?
— Безусловно.
Лорд Сен-Симон упал в кресло и провел рукой по лбу.
— Что скажет герцог, когда узнает, что один из членов его семьи подвергся такому унижению? — прошептал он.
— Это чистая случайность. Нет никакого унижения.
— Ах! Вы смотрите на эти вещи с другой точки зрения.
— Тут некого винить. Она не могла поступить иначе. Жаль, конечно, что это вышло несколько резко, но ведь у нее нет матери, которая могла бы дать совет в таком случае.
— Это оскорбление, сэр, публичное оскорбление, — сказал лорд Сен-Симон, постукивая пальцами по столу.
— Вы должны отнестись снисходительно к бедной девушке, очутившейся в таком неслыханном положении.
— Никакого снисхождения! Я страшно зол, со мной поступили отвратительно!
— Кажется, позвонили, — сказал Холмс. — Да, на лестнице слышны шаги. Если я не в состоянии убедить вас, лорд Сен-Симон, то я пригласил адвоката, который, может быть, окажется счастливее меня.
Он отворил дверь и ввел в комнату какого-то господина с дамой.
— Лорд Сен-Симон, — сказал он, — позвольте мне представить вас г. и г-же Фрэнсис Гай Моультон. С г-жей Моультон вы, кажется, встречались.
При виде вошедших наш клиент вскочил с места и выпрямился, опустив глаза и заложив руку за борт сюртука с видом оскорбленного достоинства. Дама быстро подошла к нему и протянула руку. Он не поднял глаз. И, пожалуй, хорошо сделал, так как трудно было бы устоять перед умоляющим выражением ее прелестного личика.