Это… Это уже не был голос старика!
Кадзуми оглянулась. Там, где только что стоял мертвый старик, теперь находился довольно симпатичный молодой белобрысый хинин. То, что это хинин, говорила веточка сакуры на его правой щеке. И из рук этого хинина струился черный дым.
Света уличных фонарей хватало, чтобы увидеть, как в черном дыму появляются лица. Кадзуми узнавала эти лица. Узнавала и понимала — прощения не будет.
— Я не виновата-а-а-а!
— Каждый получает по заслугам, — мрачно проговорил хинин.
Из дыма вылетело первое черное лицо и метеором пронзило тело Кадзуми. В правом плече вспыхнула боль как от ожога. Только этот ожог был внутри тела.
Следом вылетело ещё одно лицо, пронзив бедро. От боли Кадзуми отшатнулась назад. Ещё одно лицо и ещё шаг назад.
Лица подлетали ближе, она их узнавала и боль от узнавания была сродни горящим ранам, появляющимся внутри. Лица сновали быстрее и быстрее, как будто каждый мертвец хотел в последний раз коснуться своей мучительницы.
И каждое лицо было знакомо. Выражение глаз, немой крик, перекошенный рот. Все они когда-то прошли через биолабораторию Кадзуми. И все они вернулись, чтобы вновь заглянуть в её глаза.
Кадзуми отступала шаг за шагом. Вот она запнулась о выступ крыши, взмахнула руками и с диким криком рухнула вниз. Послышался шлепок, словно с телеги упал мешок с дайконом.
Белобрысый хинин заставил черный дым втянуться обратно в руки, после чего неторопливо подошел к краю крыши. Женщина лежала в неестественной позе, как будто хотела обнять землю, но не знала, как бы половчее это сделать. Она не шевелилась, а из-под обнаженного тела медленно вытекала тягучая лужа.
Из мусорного бака неподалеку выпрыгнул белоснежный котенок с черным пятном на правом глазу. Этот котенок подошел к лежащей женщине, лизнул её в щеку, а после поднял голову к небу, уставился на белобрысого парня. Хинин сделал жест, словно отдал честь. Котенок повторил этот жест, забавно перекувырнулся через голову и бросился обратно к мусорному баку.
Юноша же повернулся, вытащил из кармана горсть патронов и вышвырну их прочь. Следов на них всё равно не осталось, а таскать с собой лишний груз не в привычке хинина. На сегодня его операция была закончена и можно было отправляться на базу, чтобы успеть перехватить хотя бы пару часов сна перед академией.
Глава 10
— Ты видел? Нет, ты видел? — на перемене ко мне подскочила Шакко.
— Что я видел? Очередной фейк? Да они уже настолько всем остопиз… надоели, что их уже даже не принимают всерьез, — хмыкнул я.
Мы с Кацуми обедали на стадионе, разложив бенто на скамейках для зрителей. Всё своё приносили с собой. Большинство курсантов поступали также, академия не запаривалась в сооружении столовой для будущих вояк. Руководство академии решило, что если солдат не в состоянии найти еду пока обучается, то грош ему цена и пусть ходит голодным.
На другой стороне стадиона расположились Минори со своими тремя подельниками. Они иногда поглядывали в нашу сторону, неспешно заглатывая пищу. Загорелые лица, счесанные на лоб волосы — явно скрывали не морщины, а что-то другое. Но мы-то с вами знаем — что именно…
— Да нет же, вот, смотри! — Шакко сунула мне под нос мобильник и нажала на кнопку запуска видео.
На экране я увидел разъяренного Мрамора, позади которого с хмурыми лицами стояли трое мототаксистов. Перед ними скопилось не меньше десятка мужчин в рабочих комбинезонах. Низенький плешивый мужичок в костюме стоял чуть впереди. Он-то как раз и принимал на себя всю ярость Мрамора.
Всё действие происходило около автомастерской, о чем свидетельствовала надувная фигура гейши у дороги, заманивающая проезжающих мимо автомобилистов под сень оранжевой крыши с изображением автомобильной покрышки и здоровенного гаечного ключа.
Да, на фон наложили веселеньку музычку из шоу «Бенни Хилла», ускорили процесс, отчего Мрамор начал клоунски махать руками перед лицом плешивого мужичка. Слов слышно не было, только музыка и «веселый» наезд мототаксиста. Мужчина в костюме с легкой улыбкой смотрел прямо в глаза Мрамора. Очевидно, что он знал про съемку и красовался на камеру. Играл в самурая.
В конце видео Мрамор замахнулся и тут плешивый испугался по-настоящему. Похоже, что он не верил, что мототаксист ударит его. По всей видимости, мой запрет на реакцию стал известен многим. Этим самым запретом и воспользовался мужчина в костюме. Только после взмаха Мрамора он не продолжил стоять воинственным сусликом, а согнулся, прикрывая голову от удара.
Вся напускная бравада слетела в тот же миг. Мужчины в комбинезонах сделали шаг вперед, приближаясь к бывшим босодзоку. Мрамор оглядел их, а после с презрением сплюнул под ноги плешивого и отвернулся.
После его команды мототаксисты сели на байки. Тут зазвучали фанфары, а мужчины в комбинезонах и плешивый в костюме вскинули победно руки. На этом ролик закончился.
Появилась надпись: «Мототаксистам отказали в обслуживании! Храбрый Томизоку-сан не пустил мототаксистов в свой автосервис! Работники его поддержали! Стальные люди! Катаны бы делать из таких людей — не было бы крепче этих катан! Другие владельцы автосервисов — присоединяйтесь!»
— Мда, о чем я и говорил — началась атака на наши активы, — вздохнул я. — Плохо то, что Мрамор первым попал на такой скандал.
— Да, до этого в сети гуляли ролики только с вежливыми мототаксистами, которые сами снимали видео на свои экшн-камеры. А это… — покачала головой Шакко.
На горизонте показался Малыш, он обвел взглядом стадион и, найдя нашу тройку, направил свои стопы в нужном направлении.
— Но если там случилось что-то серьезное? Не будет же Мрамор на пустом месте раздувать скандал? — спросила Кацуми.
— Да уж… Если сам лидер босодзоку не выдержал, то там должны были сделать что-то более существенное, чем просто отказать в обслуживании. Вон Малыш мчится. Явно с вестями. Салют! Чего у тебя? — спросил я у подскочившего здоровяка.
Малыш выдохнул и бухнулся рядом. Под его весом коричневая скамейка едва не сломалась. Он попробовал было прислониться к плечу Шакко, но та тактично отодвинулась. Даже прогиб скамейки не помог скатиться обратно.
— Приятного аппетита, — пожелал Малыш. — Я тут посижу, посмотрю, что люди едят. Поглотаю слюни, да понюхаю ароматы еды…
— Не прибедняйся! — одернул его и хмыкнул. — Мэдока нам всем одинаковые бэнто выдала утром. Или отдал его Шакко?
— Да это я ему отдала треть! — возмутилась Шакко. — Вот же проглот! Ещё и сейчас клянчит!
— Чего вы? Чего вы? Я же шучу, — сразу же поднял руки Малыш. — У меня просто растущий организм — сил для игр и роста нужно ой как много… Вот если бы ещё взял одну креветку, то…
— Малыш Джо, я тебя сейчас ударю! — прикрикнула Шакко. — Не наглей.
— Шакко-тян, слушаю и повинуюсь. Конечно, я бы не отказался от маленького кусочка рисового пирога, но если ты против того, чтобы растущий организм потреблял достаточно углеводов…
Шлеп!
Малыш всё-таки выхватил затрещину. Он втянул голову в плечи, как это недавно сделал мужчина на видео, но Шакко больше не стала пытаться поставить мозги молодого «чумадана» на место.
— Бедняга, ещё одна жертва любви, — прокомментировала Кацуми.
— Ещё одна? — тут же подхватил Малыш. — Кацуми-тян, ты тоже бьешь Изаму?
— Ещё как колочу, — ухмыльнулась подруга и потерлась о моё плечо щекой. — Но с каждым разом получается всё хуже — он наращивает силу и скорость невероятными темпами. Вскоре станет мастером и тогда, чувствую, оторвется на мне за все удары и щипки.
Я покачал головой и погладил Кацуми по волосам. Она улыбнулась в ответ. Я же перевел взгляд на Малыша:
— Друг мой вечноголодный, ты всё равно не разжалобишь наши черствые сердца и не получишь ни кусочка. Давай, колись — зачем так торопился к нам? Нам вроде бы ничего не угрожает. Даже Минори со своими прихлебателями кроме взглядов ничего в нас не бросают. Ты что-то знаешь про Мрамора?