— Присаживайтесь, юная леди, — отодвигаю стул слева от себя.
Девочка затравленно смотрит по сторонам, перед тем, как осторожно подойти и взобраться на стул.
В столовую входит Листик, что-то напевая себе под нос. Её взор падает на девочку, та глядит на меня, как-то обречённо. Видимо почуяла в молодой прелестнице старушку, и понимает, что сейчас будет. Я гляжу на неё, пожимая плечами, как бы говоря. Это твои проблемы, малышка, никто ещё не умирал от подобного.
— Дитя… Какая ты худенькая, — всполошилась Листик. — Свят, где ты нашёл её? Она выглядит измученной!
— Нашёл там, где её мучили, — вздыхаю я. — Патриарх был любителем свежей крови. И зови меня Антон, пожалуйста.
Девочку от этих слов корёжит, она меняется в лице, становясь меньше, словно пытаясь скрыться под столом.
— Нужна. Другая. Еда! — заключает Листик.
Что тут началось, сначала целительница убрала от голодных глаз ребёнка всю пищу, затем дала поварам задание приготовить бульон, а мне дала по шее, за то, что собирался накормить девчушку мясом. Мол, это нельзя делать после того, как организм долго находился в дефиците и бла-бла-бла…
Девочка не успела опомниться, как уже сидела на коленях Хризалиды, обескураженно смотря по сторонам большими совиными глазами. По хрупкой фигурке пробегали волны света, с каждой минутой Листик всё больше хмурилась.
Что странно, ранить целительницу девочка даже не пыталась, никакого шипения и царапок. Видимо шерстяные научили её хорошим манерам, на них особо не порычишь.
— Кто это? — удивлённо спрашивает Милославский, после чего складывает два и два. — Этот ребёнок был пленником у вампиров?
— Да, — кивнул я, стараясь не пропускать мимо рта остывающую еду.
Заметил также, как Дарья с жалостью смотрела на белокурого ангела, что часом ранее был похож скорее на маленького бесёнка. Рыбак рыбака, как говорится. В данном случае пленник — пленника, увидел издалека.
— У тебя есть родители? — спрашивает Листик и снова сводит аккуратные бровки вместе. — Они тебя били?
— С чего ты взяла? — смотрю на затихшего ребёнка.
— Старые шрамы, — поясняет целительница. — Я уже запустила регенерацию в организме, но также заметила следы застарелых побоев.
— Где ты живешь? Тебе есть куда пойти? — продолжает пытать нашу гостью Листик.
— Четыре… — тихо говорит девчушка.
— Что это значит?
Быстрее всех расшифровывает послание, как ни странно, Дарья.
Она тут же вводит что-то на телефоне.
— Детский дом номер четыре, — хмурится будущая Милославская. — Тут есть сайт, пропавшие воспитанники, вот…
Она поворачивает экран и показывает фото нашей находки. Грустный взгляд, короткая стрижка под мальчика и подпись. Белла Демидова, воспитанник номер шестнадцать Новгородского детского дома номер четыре.
— Поздравляю, — жму руку растерянного Олега. — Теперь у вас есть ребёнок. Вы миновали бессонные ночи и получили готовое чадо, осталось только научиться с ним общаться.
— А… — хочет было что-то сказать Милославский, но его невеста тут же толкает того в бок. — Кхм… э-э-э-м-м… спасибо.
Вечер заканчивается, буря вокруг маленькой Беллы, которую с лёгкой руки прозвали Бельчонком, утихает. Со временем оттаивают и Милославские, принимаясь отвоёвывать доверие у ошалевшего от еды и ласк ребёнка.
Под шумок меня из-за стола утаскивает Мара, начиная раздевать ещё в коридоре.
Мы вваливаемся в спальню полностью увлечённые друг другом. Штаны летят на кресло, оставаясь там тёмной кляксой, а естество уже глубоко погружается в жаркое лоно податливой чертовки.
Стоны оглашают спальню, но замок настолько велик, что при всём желании нас никто не услышит.
Утром ни свет ни заря лечу в академию. Рано вылетел из дома, чтобы заскочить в больницу к Марго.
Сестра наверняка ещё спит, но всё-таки, надо убедиться, всё ли хорошо. Мандарин ещё на свободе, если он задумает ещё какую срань… В общем, лучше перебдеть.
Девушка за стойкой в приёмном покое лучится бодростью, зараза, аж тянет зевать. Мне, в отличие от неё, поспать удалось не так много. Мара разбудила меня рано утром и практически выжала досуха.
Вот так-так, сношаться с нечистью, запросы у неё нечеловеческие.
Перед палатой встретил своё отражение. Не в том плане, что я был загоревшей сексуальной девицей, а в плане, что она не выспалась, прямо как я.
У двери палаты прикорнула вчерашняя суккуба, тут же поднимаясь, как только я подошёл.
— С ней всё в порядке, — нервно выпалила она. — Я здесь провела сутки, никто посторонний не входил и уж точно не выходил.