— Антон, что здесь происходит? — серьёзно спросил инженер, даже не разу не прибегнув к мату.
— Вот об этом и хотел бы поговорить, — я присел, поравнявшись с прислонившимся к жертвеннику Сорокиным. — Если коротко, это подземелье раньше использовалось для пыток и жертвоприношений. Ткань мироздания истончилась, что сделало это место невероятно привлекательным для духов. А позже и для демонов. Вы же знаете, как они проникают в наш мир?
— Да, — сосредоточенно кивнул тот. — Такие места невероятно ценны, были.
— Были, — кивнул я. — Потому что могли заряжать металл энергией распада, после чего из такого металла можно было создавать клинки душ.
— Только не говорите, что вы нашли способ воспроизвести технологию! — загорелся Сорокин, куда-то мгновенно испарился всяческий страх, инженер готов был трясти меня за плечи до потери сознания.
— Нет, — огорчил я его. — У нас чуть иная структура создания клинков. Но это не важно. Суть в том, что я могу поставлять такое оружие практически в любом количестве. А это значит, что ваш проект с поездом, как никогда удобен.
Сорокин задумался.
Яркий свет мира разрезал тьму, оставляя на лице немолодого мужчины тени, делая Константина на порядок старше.
Дверь в жертвенник открылась и внутрь влетела тарелка с бутербродами, которые я тут же начал уничтожать.
Когда очередь дошла до второго, а глаза уже начали присматриваться к порции Сорокина, тот вышел из прострации.
— Простите, не ожидал, что самый интересный и невероятный проект в моём арсенале когда-то получит право на жизнь… — честно ответил он, хватая с тарелки бутерброд. — Вы же понимаете, какой это потенциал? Это перевернёт мир, ускорит логистику и даст огромное преимущество для Российской империи. Я даже не про поезда, а в целом, про технологию создания разумного оружия.
— Знаю, — кивнул я.
— Расскажите мне, — с жаром попросил Сорокин.
Испытующе на него посмотрев, я вздохнул, принявшись за рассказ.
— Тут металл какое-то время собирает излучаемую разломом силу, затем его перековывают в нашей кузне, собирая заготовку…
Константин внимательно меня слушал. Почти не отвлекаясь.
Лишь спросил, когда мы поднялись из подвала, может ли увидеть мать. Я проводил его до комнаты, где уже спала Евгения Петровна, вымотанная до предела.
Над ней сидела и хмурилась Листик, когда мы показались из-за двери, она строго посмотрела на меня и поднесла палец к губам.
— Голова идёт кругом, но я рад, что с мамой всё в порядке, — тепло поделился со мной мужчина. — Антон, последний момент. Вы понимаете, что на нас ополчится вся империя. Все те, кто пропустил кусок мимо рта. Вы уверены, что справитесь?
Я лишь поднял бровь.
— Понял, вопрос снят, — тут же сдал назад инженер. — Мне потребуется неделя на полноценные тесты, а затем мы сможем сделать тестовый образец. Важный вопрос, кто будет машинистом вашего творения?
— Нашего, Константин, нашего, — поправил его я, отчего Сорокин кинул на меня изучающий взгляд и кивнул чему-то своему. — Дело в том, что пределы насыщения металлом души никто не исследовал. Это вам мои мысли вслух. Теоретически можно насытить разумом как один клинок, так и целую рельсу…
— Вопрос только в стабильности, количестве потерь и распределении энергии… — покивал Сорокин, увлечённый подсчётами в голове, и весело мне подмигнул. — Я тоже могу теоретизировать в этом плане, но благо теперь у нас есть настоящая возможность всё проверить.
— Но имейте ввиду, что душа, которую я помещу в клинок, не будет разумной в классическом понимании, — предупредил я.
— Как это? — озадаченно уставился на меня тот.
— Демон, это будет душа демона, она почти не отличается по разрушающим связи свойствам, но вот слушаться она не будет, — развёл руками я.
— Учту, — сухо кивнул Сорокин.
— Хорошо, тогда приступайте к работе. Я попрошу Софью, свою помощницу, заняться вашим обустройством и знакомством, — произнёс я, подводя итог.
— Спасибо, — ответил мне изобретатель, пожимая руку. — Будьте уверены, при таких вводных, я не разочарую.
— Не допускал даже тени сомнений, — честно ответил я.
Попрощавшись с Сорокиным, я отправился на поиски Софьи, но узнал, что она в городе по какому-то срочному делу.
На телефон пришло уведомление о том, что мне стоит вернуться на занятия.
Ещё раз вздохнув, я вышел из дома, направляясь к академии, где честно решил досидеть последнее занятие. Сам урок прошёл чинно. Лебедева не зверствовала, а дала всем студентам обсудить увиденное на выставке.