Я покачал головой.
— Нет, Илюха. Кравцов давно готовил эту ловушку, и не позволит нам так просто ее разрушить.
— А что ты предлагаешь?
Я почесал переносицу.
— Теперь ректор знает, что Степан у нас. Ну, или предполагает это. Кроме того, он понимает, что Степа нам все рассказал. Теперь мы с тобой знаем, какой демон скрывается в шкуре Кравцова.
— И что? — нетерпеливо спросил Илья.
— Ректор должен сделать свой ход. Выдвинуть новые угрозы и окончательные требования. Давай подождем и посмотрим.
— Подождем? — возмутился Илья. — Будем сидеть, сложа руки?
— Не совсем. Я пока поищу возможность сделать Степана видимым.
— А такая возможность есть?
Я вспомнил призрак Митрофана Аникеевича. Предок рода Вознесенских как-то сумел мне показаться, хоть тогда во мне еще не открылись способности Видящего мага.
— Я поговорю с Лукой Ивановичем, — решил я. — Возможно, старый артефактор нам поможет. Или его загадочный внук.
— Надо действовать быстро, — кивнул Илья.
— Да, — согласился я. — Ректор не даст нам много времени. Думаю, он использует помощника прокурора. Этого Прокудина.
Я повернулся к Кире, которая все это время тихо сидела в кресле.
— Пойдем, — улыбнулся я. — Я расскажу тебе все, что сказал нам призрак Степана.
— А я слышала, — тихо ответила Кира.
— Как? — удивился я.
Кира зябко поежилась, как будто ей было холодно.
— Не знаю. Я сидела и слушала тебя. Когда я поняла, в какое трудное положение попал твой друг, мне стало его так жалко. И вдруг я услышала его голос. Сначала тихо-тихо, а потом ясно различила каждое слово. И даже увидела его.
Кира слабо улыбнулась.
— И Алену Ивановну я тоже слышала. Знаешь, Никита, кажется, я теперь могу видеть призраков.
— Погоди!
Я внимательно всмотрелся в лицо Киры и обмер. Ошибки быть не могло — у Киры явно проявился магический Дар! Он был совсем слабым, едва заметным. Но он был!
— Потрясающе! — выдохнул я.
— Что? — испугалась Кира.
— Ты стала магом, солнышко! — удивленно улыбнулся я. — Иди-ка сюда!
Кира подошла ко мне.
— Выгляни в окно.
Два призрака стояли лицом друг к другу. Наверное, они о чем-то разговаривали. А может быть, просто смотрели друг на друга.
Два серебристых сгустка тумана. Два силуэта.
Потом они медленно взлетели над садом и исчезли.
— Как красиво! — прошептала Кира.
Я увидел, что ее магический Дар дрожит, словно огонек свечи на сквозняке, и испугался, что ветер его задует. Кто его знает, этот магический ветер — что взбредет ему в голову?
— Пойдем к себе, солнышко, — сказал я. — Тебе надо отдохнуть.
Мы поднялись в свою комнату.
Я стянул рубашку прямо через голову, чтобы не возиться с пуговицами, и вдруг услышал слабый скребущий звук.
Обернулся к окну и увидел наглую кошачью морду — черную, с разорванным левым ухом. Кот посмотрел на меня немигающими глазами, поднял лапу и снова поскреб когтями по стеклу.
— А тебе чего надо? — спросил я. — Как ты вообще сюда залез?
— Он ждет меня, — сказал демон Смерти. — Ты же обещал вернуть меня в кота.
— Мог бы и раньше напомнить, — усмехнулся я.
— Я не хотел вам мешать, — объяснил демон.
— Ну, иди! Только не вздумай орать под окнами.
Я щелкнул пальцами и воплотил демона в кота.
Кот довольно мяукнул и скрылся в темноте.
— К нам еще кто-то идет, — предупредила меня Кира.
Она уже разделась и лежала под одеялом.
— Беспокойный денек, — хмыкнул я.
Кира не ошиблась. Тень в углу комнаты сгустилась и превратилась в Алену Ивановну.
— Прошу прощения, — сказала она. — Никита Васильевич, я уложила вашего друга спать.
— Как он? — поинтересовался я.
— Он очень беспокоится за сына, — сказала Алена Ивановна. — А еще… он одинок. Ему плохо, Никита Васильевич.
Алена Ивановна взглянула на Киру и радостно улыбнулась.
— У вас получилось, Кира Андреевна? Вы меня видите?
— Вижу, — смущенно кивнула Кира.
— Я знала, что у вас получится! — просияла Алена Ивановна. — Вы замечательная, и у вас должен был открыться Дар!
— Спасибо, — улыбнулась Кира и взглянула на меня.
— Я согласен с Аленой Ивановной, — подтвердил я. — Ты замечательная.
— Никита Васильевич, вы сможете помочь Степану? — спросила Алена Ивановна.
— Я сделаю все, что смогу.
— И я тоже. Я понимаю, вам надо сделать его видимым, чтобы он мог все рассказать на суде. Никита Васильевич, начните с меня!
— В каком смысле? — удивился я.