— Еще чашку! — сказал я хозяину.
Достал магофон и набрал номер Луки Ивановича.
— Привет, мастер! Срочное дело. Мне надо проявить одного призрака — так, чтобы его могли увидеть все желающие. И нежелающие тоже. У тебя есть идеи, как это сделать?
— Кхе-кхе, — от неожиданности Лука Иванович закашлялся. — Ну, ты и задачи ставишь, Никита Васильевич! Погоди минуту, дай собраться с мыслями.
Я терпеливо ждал, попивая кофе крохотными глотками. В трубке магофона еле слышно шелестели голоса — Лука Иванович что-то обсуждал. То ли со своим внуком, то ли с кем-то другим.
Наконец, мастер вернулся к магофону.
— Никита Васильевич, приезжай ко мне. Сейчас сможешь?
— Конечно. Заодно познакомлюсь с твоим внуком.
— К сожалению, не выйдет. Александр на три дня уехал за город по делам.
Да что ж такое?
Неуловимый внук Луки Ивановича уже меня изумлял.
— Слушай, мастер! А твой внук — не призрак, случаем? Что-то я никак не могу с ним встретиться.
— Скажешь тоже! — надтреснутым голосом рассмеялся Вознесенский. — просто у него столько дел, что ни минуты не сидит на месте.
— Понимаю, сам такой — усмехнулся я. — Так у тебя есть решение, мастер?
— Есть одна идея. Опробуем ее в моей лаборатории.
— А на ком? — удивился я. — Для этого нужен призрак, а я его с собой не захватил. Разве что, убить кого-нибудь по-быстрому…
Я задумчиво выглянул в окно кофейни, но улица была пуста.
— Не выдумывай, Никита Васильевич, — рассмеялся Вознесенский. — есть у меня подопытный. Страшный зверь, я тебе скажу! Приезжай быстрее.
Упоминание о страшном звере здорово меня заинтриговало. Но я не стал тратить время на расспросы. Ехать было недалеко — Петербургская сторона лежала сразу за мостом, на другом берегу Невы.
Я расплатился с хозяином кофейни и вызвал извозчика.
Каменные львы у ворот графского особняка встретили меня добродушными взглядами. Наверное, все же, признали за своего. К морде одного из львов прилип желтый кленовый лист, и лев сморщил нос, как будто собрался чихнуть, да так и не успел — окаменел.
Я улыбнулся и смахнул лист ладонью, а потом постучал в калитку.
— Как же хорошо, что вы приехали, ваше благородие! — запричитал Прохор, громыхая ключами.
Старый слуга Луки Ивановича открыл калитку и впустил меня в сад.
— Замучила, тварь проклятущая, никаких сил нет!
— Кто? — улыбаясь, спросил я.
— Идите, сами все увидите! А может, кофею сначала?
— Спасибо, Прохор, я уже напился кофе. А где Лука Иванович?
— Так в лабе, где ж еще ему быть? В лаборатории своей, вас ждет. И предок с ним. И как они ее не боятся?
— Кого? Про кого ты все говоришь?
— Да пусть вам Лука Иванович сам скажет. Я про такую дрянь и вспоминать не хочу!
Я только рассмеялся. Не хочет вспоминать — конечно, сразу видно!
— Идем, посмотрим твою проклятущую тварь.
Меня уже разбирало любопытство. Кто это такой завелся у них в особняке и напугал Прохора? Демон, что ли?
Идя по дорожке, я мельком взглянул на крышу и увидел знакомый силуэт горгульи. Днем она сидела смирно, старательно прикидываясь обычным каменным украшением дома.
— Вот, сюда проходите, ваше благородие!
Прохор распахнул передо мной стеклянную дверь лаборатории, которая выходила в сад.
— Прохор, а чего вдруг ты меня на «вы» стал величать? — полюбопытствовал я. — Мы же с тобой тыщу лет знакомы.
— Ну как же, Никита Васильевич! Вы — сильный колдун, с любым демоном справляетесь. И мертвецов даже усмирили, прибери небо их души!
Прохор отвел глаза в сторону.
— И эту гадину одолеете. Наверное…
Я пристально посмотрел на старика.
— Да кто тебя так напугал? Говори прямо.
— Я… — забормотал Прохор.
Но его перебил веселый голос Луки Ивановича:
— Мышь его напугала! Обыкновенная мышь!
— Да какая же она обыкновенная? — заспорил Прохор. — Если даже вы с ней совладать не можете?
Но Лука Иванович, не обращая на него внимания, спешил мне навстречу:
— Здравствуй, Никита Васильевич!
За его плечом парил полупрозрачный предок рода Вознесенских — Митрофан Аникеевич, граф и каторжник по совместительству. Судя по его улыбке, он тоже был рад меня видеть.
— Завелась у меня в лаборатории мышь, — весело сказал Лука Иванович. — То бумаги погрызет, то цветы поест, то на стол нагадит. Хитрая, зараза — днем пряталась, а ночью безобразничала. И решил Прохор ее изловить.