— Ну… хорошо, я подожду.
Тем временем я шатаясь встал на ноги и осмотрел шатер. Свеча давно догорела, хорошо что не устроил пожар.
Я схватил первое, что попало под руку, чтобы прикрыть грудь. Это был шелковый халат. На столе лежала коробочка с оставшимися кристаллами. Ее сунул под подушку. Тут же пошел распутывать ленты у входа.
— Ну что же вы так долго спите! Господа вас уже ждут в главном шатре, — произнесла с нежным укором рыжеволосая, бесстыдно делая ко мне шаг и проводя рукой по шелку халата, пальцы ее уже забирались внутрь, чуть касаясь кожи.
Я перехватил ее руку. И тут у шатра раздался надрывный высокий голос Валерии.
— Милая, — проговорил я низким голосом, чуть толкая ее бедрами, так, чтобы она почувствовала мое желание, — я бы с удовольствием остался с тобой, но, боюсь, это по мою душу.
Рыжуля усмехнулась, вкатила в шатер тележку с едой и наконец покинула меня. Я быстро натянул свежий комплект одежды, убрал за пазуху оставшиеся два кристалла. Коробку, немного подумав, разломал каблуками и сунул под кровать.
Собрал рюкзак, который выглядел так, будто с ним ходил в поход еще мой дед. А всего-то пара дней прошло, как я его носил. Впрочем, нашу с аристократом одежду можно было только сжечь. Ее не заштопать и не отстирать.
По привычке тут же пристегнул кинжал, натянул кобуру с пистолетом, перебросил через плечо автомат.
На тележке красовалось блюдо с жареным фазаном и пара краюшек хлеба. Это что же, меня выселили из господского шатра? С большим господином больше нельзя есть? Покопавшись на подносе, обнаружил картонную коробка с магическими бумажными конвертами, где скрывалась еда. Из таких Саламандров доставал еду когда мы были в походе. Я убрал коробку в рюкзак, туда же убрал хлеб, и прихватив с собой тарелку с мясом, отправился на несмолкающие женские крики. Сейчас есть не сильно хотелось, оставлю еду про запас. Хотя кусок мяса в рот закинул.
— Нет, я требую немедленно выдвигаться! — тон женщины не сменился на более мирный.
Валерия стояла посреди комнаты широко расставив ноги в своем походном костюме защитного цвета. Впрочем, пуговицы на нем были расстегнуты почти до пупка, а тонкая полоска кружев, по-прежнему, лишь слегка прикрывала полную грудь. Вчера я не смотрел ниже, а сейчас заметил, что у нее отличные формы для аристократки — никаких выпирающих костей, чуть округлый живот и довольно крутые бедра.
Саламандров, невозмутимо сидел в кресле и пил кофе из чашки размером в наперсток, то и дело поглядывая на девушку. Будто представление цирковое смотрел. На нем был шелковый халат. Судя по всему, он никуда не спешил.
— Да ты просто трус! — взвизгнула Валерия, — что же, ты все-таки решил бросить брата на произвол судьбы?
И тут она заметила меня, уже полностью собранного для выхода. И с улыбкой обернулась к Саламандрову.
— Дорогой мой деверь, так ты все же собираешься выдвигаться, да?
— Доброе утро, Игорь Петрович! Доброе утро, госпожа! — отведя взгляд, поздоровался я, стараясь скрыть, чего на самом деле хотел бы им пожелать.
— Выдвигаться собираюсь, — медленно проговорил аристократ, приветственно кивнув мне, — Я не собираюсь выдвигаться с тобой. От женщины на войне одни проблемы. Особенно с твоим никчемным даром. Ехала бы ты домой, садом занималась, может что полезное вырастишь.
— Что?! Что ты мне сказал?! А ну повтори! Я тебе борщевик под простынёй выращу! Да я тебе бамбук быстрорастущий в ночной горшок посажу…
Я с огромным удовольствием наблюдал, как они препираются. Ждал, когда она наконец вонзит свои длинные красные когти в рожу Саламандрова. Но, увы, этому помешал вбежавший в шатер Камиль:
— Господин, госпожа! Голубем пришло сообщение об усилении обстрелов линии фронта на юго-востоке, где предположительно находится Алексей Петрович!
Глава 18. Отряд зачистки
За день до текущих событий
Отряд зачистки сверился со своими артефактами и был готов выдвинулся в путь. Анжелика постукивала ногой от нетерпения. Пока они ждали Ренара, аристократ уходил вперед. Но идти без специалиста-дознавателя она не хотела.
Анжелика была кровожадным воином с детства. Ей прочили большое будущее, очень уж хороша она была собой, но её стальная воля и взрывоопасный характер определили её судьбу.
Эта фурия была готова перегрызть горло любому из отряда, кто посмел бы пойти против ее воли. Но этого и не требовалось. Все знали что с этой девушкой лучше не спорить. Мало кто мог выдержать тяжесть ее холодного взгляда.
По прежнему миловидное юное личико было испещрено шрамами, но девушка гордилась этими боевыми отметинами, что покрывали лицо и руки.