Я напился студеной воды из ручья, с наслаждением умылся. Руки опять испускали зеленоватый свет.
Так, никаких посторонних ощущений в теле я не чувствовал, ничто не жгло, не леденело, не болело. То, что я слышал аристократов, наверное, как-то связано с магией воздуха. Не зря же меня так крутило, когда я вставил прозрачный кристалл.
А что дал мне красный? Похоже, зеленое свечение из рук. Так было у Егоркина, который как-то был связан с природой, а еще у Полкина, который лечил людей. Смешно то, что они подружились, думая что у них одинаковые способности. Неужели у меня теперь та же магия, что и у Валерии, которая может заставить траву и растения расти и метелить противника?
Я опустил руку на траву и прошептал:
— Расти! — зеленое свечение появилось, пролилось из ладони на растения и землю… И ничего не произошло.
— Так, кого тут можно полечить? — я прислушался к звукам леса и огляделся. Метрах в двадцати от меня все еще кричали воробьи. Я присмотрелся, один из них не купался в пыли, а сидел нахохлившись, и одно его крыло как-то неестественно расправлено по земле.
Тем временем аристократы продолжали препираться:
— Думать — это не женское дело, — насмешливо заявил Саламандров, видимо, исчерпав свой запас терпения в отношении невестки.
— Не подозревала тебя в таком снобизме! Думала ты умнее. Ты явно недооцениваешь женщин!
Когда я перешагнул ручей и подошел ближе, приятели воробья быстро взлетели и расселись на ветках подальше от меня. Тот попытался упрыгать, но расправленное клыло не позволило этого сделать. Я в пару прыжков настиг его и зажал в ладонях. Воробьиный народ на дереве закричал еще громче.
Я приказал своим ладоням:
— Лечите! — и аккуратно накрыл сломанное крыло.
Зеленый свет стал теплее, из моих рук потекла энергия. Птичка замерла, перестав дергаться, и я почувствовал, как ее сердечко забилось ровнее. Воробей подобрал крыло, и я почувствовал, что в его маленьком тельце теперь все в порядке, отнял ладонь, и он в секунду вспорхнул с руки, сделал круг и улетел на ветку к приятелям.
Работает, отлично! Хотя ни слух, ни целительство, особо не помогут в борьбе против Саламандрова. Придется использовать оставшиеся два кристалла. Нужно только остаться одному ночью.
Я решил, что дал аристократам довольно времени на разговоры и зашагал обратно. Когда я вернулся к костру, они сидели по разные его стороны.
Глава 20. Магия бессильна
Мы шли дальше. Из-за стычки с Алексеевым мы уже не рассчитывали выйти на след Алексея к вечеру, а потом заночевать в деревне со всеми удобствами.
Валерия, казалось, успокоилась после разговора с Саламандровым, и шла, фальшиво насвистывая какую-то песенку. А вот аристократ, напротив, стал еще более задумчивым, и в какой-то момент поравнялся со мной, я почувствовал, как он посмотрел на меня.
Идти по лесу рядом, а не друг за другом было неудобно, и все же Саламандров шел именно так, и наконец задал вопрос:
— Можешь рассказать, как появился твой дар?
Пока я соображал, что ответить, неожиданно отозвалась Валерия, которая тоже услышала вопрос.
— Зачем тебе это? Решил заняться бастардоведением? — к ней вернулась её язвительность.
— Я хочу разобраться в этом вопросе. И да, мне любопытно. Очевидно, у них все происходит не так, как у нас, у чистокровных аристократов.
Я ступал на шаткую почву. Оставалось не проколоться и не сказать чего-то противоречащего тому, что говорил до этого. Я максимально простодушно пожал плечами:
— Я стал чувствовать огонь, когда мне было четырнадцать. Несколько раз нечаянно поджигал одежду, один раз чуть курятник не спалил. В общем, было скорее стыдно. Не мог его контролировать.
Валерия прыснула со смеха.
— Не обращай внимания. А дальше что? Когда разобрался, что к чему?
— Всего пару месяцев назад, — честно сказал я, — когда на передовую попал. Всё стало ярко выраженно. После первых боев, научился запускать огненные шары и струю пламени, могу, напротив, вобрать огонь в себя.
— Сам догадался?
— Ну, не то, чтобы догадался. Когда противник местах в тридцати, не до экспериментов. Я так разозлился, что сжал кулаки, и из них полетели шары. А потом, постепенно научился представлять их размер и силу.
— А видения были какие-нибудь? — аристократ, похоже, решил узнать обо мне все.
Я потряс головой.
— Не было, ничего такого не помню, — проговорил я, а сам задумался о видениях. Точнее, о лисичке.
Самое время перевести тему. Все, что мог, я ему уже сказал.
— А почему такие вопросы?