На обгоревшем листе, что я нашел список видов магии и фамилии напротив них. Там была и моя. Я поднял глаза — Саламандров внимательно читал. Я чуть повернулся, так, чтобы Валерия не видела мои руки, и испепелил остатки листа.
— Против кого… — также повторил аристократ.
Валерия достала из выреза цепочку с медальоном, открыла его. Она поцеловала кончики пальцев и коснулась ими фотографии.
— Дай посмотреть, — она нетерпеливо потянула бумагу из руки Саламандрова.
— Нет, это совершенно секретно! — тот попытался не позволить ей.
— Дай сейчас же мне посмотреть, во что впутался мой муж! — Валерия продолжала тянуть. Бумага скрипела.
— Да подавись ты… Прости, смотри сама, — аристократ выпустил из рук листы.
Брови Валерии взлетели вверх после первых же строчек. Я усиленно делал вид, что мне не интересно.
— В каком смысле “идеальные солдаты”. Игорь, что это за проект? Здесь готовили идеальных солдат с помощью магии, и они должны были сражаться против… Против нас?
— Я не сам не могу поверить, но здесь создавали армию. И не против западников. Этих солдат каким-то способом наделали магией и натаскивали на магов…
Валерия читала:
— Операции по уничтожению влиятельных родов, участвующих в войне. Подготовка солдат идет успешно.
— Куда же Алексей залез? — зло проговорил Саламандров.
— Ты, как всегда, в своем репертуаре! Говоришь, как будто твой брат начал эту жуткую операцию! Наверняка он раскрыл их планы и его пленили! — Валерия встала на защиту мужа.
Я слушал их разговор, и думал только о том, как бы Саламандров не добрался до сути, и не сложил два плюс два, потом три плюс три, и четыре плюс четыре.
Если он поймет, что меня создали в этом самом проекте для уничтожения аристократов, то как минимум предстоит бой, из которого мне пока будет сложно выбраться живым… А потом его открытие перекроет мне путь к их отцу, Петру Саламандрову. Слишком уж Игорь умный и дотошный, может прикидывается дурачком, но умеет думать, делать выводы. И выводы эти для меня очень неудобные.
— Да, ты права. Я не могу винить брата в том, что во время войны его пленили. В любом случае, благодаря ему мы вышли на очень важный след. Я думаю, что в наших рядах есть подпольная ячейка, у которой есть самая настоящая полноценная армию, — аристократ проявлял чудеса выдержки и аналитического подхода.
Я был в таком напряжении, что опять лицо свело судорогой. Он шаг за шагом потихоньку подходил к самой сути. И подбирался ко мне, значит.
— Но это наши солдаты, я слышала русскую речь, значит, нужно их догонять! У них Алексей!
Она залезла в коляску мотоцикла, всем своим видом изображая нетерпение. Я занял место водителя. Саламандров кивнул и тоже подошел к нам. Он сел на сиденье позади меня и проговорил:
— Да, это солдаты русской армии, но наши ли они — очень большой вопрос. И как они отнесутся к погоне и тому, что мы ищем моего брата и твоего мужа — тоже очень важный вопрос.
При этих словах я услышал гудение, вполоборота развернулся к аристократу, так и не успев завести двигатель. Саламандров выронил бумаги, которые еще сжимал в руках, схватился за грудь и достал из-за пазухи вибрирующий кристалл. Валерия вскрикнула. Я никогда еще не видел аристократа таким растерянным. Артефакт вибрировал и мигал, переливаясь всеми цветами радуги.
Глава 24. Дезертир
На меня смотрели испуганные глаза совсем еще молодого парня. Я крепко держал дезертира за плечо.
Я заметил его в километре от монастыря, он прятался в кустах. Надежда на то, что аристократы не увидят его, не сбылась. И теперь у них появился свидетель, который может рассказать о том, что произошло в монастыре, почему был расстрел, пожар, а, главное, что там вообще происходило. Не самое лучшее начало дня.
— Ну что, попался, голубчик? — в голосе Саламандрова, похоже, заключалась вся его злость к похитителям брата. — А ну, рассказывай, откуда и почему бежишь? Что там произошло?
Аристократ мотнул головой в сторону горящего монастыря, откуда и сбежал рядовой.
Утреннее солнце освещало совсем еще молодое лицо. Один в один Петрушин, который во время боя вдруг обрел магию воздуха и улетел куда глаза глядят. Такой же зеленый и бестолковый. Где он сейчас, жив ли?
Я отбросил эти мысли. Не умея владеть магией, на войне он имел совсем небольшие шансы на выживание.
И этот парень, еще и без магических сил, выглядел еще более жалким и беззащитным, чем Петрушин. На этого вообще смотреть было больно — лицо бледное, подбородок трясется, на скуле сияет здоровенный свежий синяк.