— Никуда “домой” я не полечу. Я больше не хочу быть Саламандровым!
— Ты в своем уме? Ты нужен роду! Ты аристократ, и…
— Ваша аристократия — пережиток прошлого и скоро вы пропадете!
— Что ты несешь? — Саламандров старший в первый раз обернулся по сторонам и понял, что за их разговором следят несколько десятков человек. — Ты опять влез в какую-то идиотскую затею?! — Он понизил голос.
— Это дело всей моей жизни.
— Делом твоей жизни должно быть служение роду!
Алексей рассмеялся. Я заметил, как мои бывшие сослуживцы незаметно сгруппировались и встали на некотором расстоянии за его спиной. Валерия стояла передо мной. Она тоже это увидела и начала медленно смещаться в сторону мужа. Игорь Саламандров стоял с напряженной спиной, сжимая и разжимая кулаки.
А что, пусть поубивают друг друга. Мне будет только лучше. А я потом прикончу победителя.
— Я не хочу служить роду, я служу людям!
После его слов по рядам военных прошел гул одобрения. Всем надоела власть магов. У них по праву рождения были все ресурсы, деньги, сила.
— Ты с детства был не таким, как мы! А ещё старший сын!
Пётр Саламандров сплюнул на землю. Он уже не смотрел по сторонам. От бешенства воздух вокруг него вибрировал, накалялся.
Краем глаза я заметил, как военные разбегаются, услышал шепот “наши аристократы сошли с ума, нужно уходить”.
— У меня свой путь, и будет свой род. Мы — за честное распределение магии.
— Ну и как её можно честно распределить, если она есть только у нас?
— Вот над этим я и работаю! Вполне успешно. Мы занимаем силу у аристократов, и даем обычным людям. И, знаешь, они не менее её достойны! Главное, чтобы все были равны.
— Ах, вот оно что… А когда сила аристократов кончится?
— Ну и пусть. В этом случае все опять будут равны.
Пётр Саламандров переглянулся с Игорем. Я видел, как тяжело он смотрел на среднего сына.
— Я тебя породил, я тебя и убью, — проговорил он, глядя на Алексея исподлобья, и двинулся в его сторону.
— Отец, постой! — Игорь Саламандров бросился ему наперерез.
И в этот самый момент в его спину попало заговорённое деревянное копьё, которое пригвоздило его к упавшему грузовику, как будто букашку на булавке. Бароны тебя дери, нихрена себе как у Вислоухова развился талант. Совсем недавно его оружие разве что бутылку могло разбить. А тут здорового мужика пробило.
Я дернулся было к нему, уже схватился за копье, чтобы снять аристократа. Непроизвольно. Что и говорить, за последние недели защита Саламандрова-среднего стала моей работой. И тут же тоже получил толчок в спину. Об меня разбился ледяной шип.
Мой бывший взвод решил, что я перешел на сторону аристократов или они не узнали меня?
Я сделал шаг по направлению к своим, увидел, как Валерия подбежала к мужу и повисла у него на руке, но тот все равно успел выпустить стену огня в нашу сторону. Мои бывшие сослуживцы тут же создали щит, куда мне не было хода.
Я стоял перед приближающейся стеной огня и в голове проносились варианты того, что мог сделать. Ну, не погибну же я от огня, если в моей груди растворён кристалл с такой же магией.
В последнюю секунду Саламандров-старший поставил защиту, и стена огня разбилась о щит в нескольких сантиметрах перед моим носом. Так я оказался плечом к плечу со своим злейшим врагом.
Я дернулся назад, ожидая следующего удара, и тут заметил, что простые бойцы, которые разбрелись кто куда, опасаясь сражения, как спелые яблоки посыпались на землю. Мои бывшие сослуживцы вместе с Алексеем Саламандровым продолжали обстрел нашего купола. Пригляделся — по телам упавших медленно ползли лысые твари, глубинные землекопы. Защитный купол дрогнул, истончился и пропал. В нас тут же полетели ледяные шипы и огненные шары. Я отбил атаку, и тут же, собрав всю мощь, поставил новую защиту. И в этот момент услышал, как позади меня кто-то рухнул на землю.
Я обернулся, готовый обороняться и сзади. Пётр Саламандров лежал, ослабленный окружившими его землекопами. В его груди торчал ледяной шип размером со здоровенную руку. Изо рта вытекла струйка крови. Невидящие глаза аристократа моргнули, в них вернулся разум.
У моих ног лежал мой враг. И прямо сейчас я мог сделать то, о чём мечтал долгие годы. Рука сама собой легла на нож с красной бусиной.
— Ну, здравствуйте, Петр Михайлович.
