До центра оставалось уже что-то около 500 метров. Я уже видел часть площади и огромное количество народа. Справа и слева поднялись десятки мехов, в трех из которых лыбились во всю ширь своих зубов Юрка и Серега. Мы побежали вперед, сотрясая землю. Уцелевшие машины подпрыгивали. Стекла в окнах тренькали…
Улица впереди моментально наполнилась войсками. Вместе с солдатами с примыкающих улиц нам навстречу выползали различного рода и военные машины. А это что? Танки? Быстро возник заслон который мы должны преодолеть чтобы ворваться в Администрацию.
Одновременно на нескольких улицах мы открыли огонь и пошли в атаку. Город огласил громкий звук войны. Настоящей войны. С пулями и снарядами, ракетами и минами.
Я распределил свои войска, рассчитывая, что поражение будет наименьшее. Вперед шли мехи. Люди — за ними. Мехи должны пробить коридоры, а люди должны взять под контроль захваченные участки. Похоже, сейчас будет очень горячо.
Никто не имел превосходства в воздухе. Любые дроны, которые пытались взмыть вверх над нами быстро «дурели», начинали метаться, а потом падали. Я об этом побеспокоился.
Был открыт счет потерям. В узком проходе между стенами небоскребов с обеих сторон гибли — с нашей — боевые роботы, с их — мутанты в боевых роботах. Я контролировал каждую боевую единицу. Стенка на стенку. Сила на силу. Пока это не давало результата. Мы уперлись в мощную преграду.
А потом нам вообще пришлось прекратить стрельбу.
Да, они прикрывались чипованными, как и предполагалось. Я бы мог точечно отработать, но я до сих пор не видел, как это сделать, чтобы не задеть людей. Дула мощных пушек дымились от перегрева и молча смотрели на группу людей, которых вывели мутанты.
И что делать? Расстреливать этих глупых людей, которые добровольно прочиповли себя и обрекли на все это?
Я отчетливо видел группы озирающихся. Их пинали солдаты-мутанты вперед, под наши пули.
Я прекрасно понимал, что это в какой-то мере представление. Чипованные вели себя растерянно, потому что им задали такую программу. Но они могут быть и оружием. Да вот только это несчастные люди.
Готов и я выкосить свинцом этих несчастных? Думаю, что другого выхода нам не оставили.
— Ты куда? — закричал я. К месту соприкосновения бежал человек, какой-то парень из велосипедного общества. Человек! Еще не хватало мне человеческих трупов.
Я отвлекся на секунду, а потом оказалось, что этот парень каким-то чудом добежал до центрального вражеского робота, прикрытого со всех сторон чипованными, и всадил в него спецбоеприпас, бросился в сторону, робота разорвало.
Кто это? Откуда он взялся?
Что происходит? Чипованные бросились в рассыпную, уступив нам поле сражения. Кажется, контроль над ними прекратился. Наверное он распространялся на людей из поврежденного робота.
Я приказал атаковать. Пауза и так сильно затянулась. Пробежав под огнем несколько метров я отшвырнул в стену танк, второй.
Юркин робот охватило пламя. Я видел, как он выпрыгнул изнутри. Робот повалился в одну сторону, взорвался. А Юрка понесся в другую — в самую гущу солдат. Катана в его руках выделывала какие-то невозможные вещи. Раздваивалась, делилась на трое, секла, лезвие крутилось, скакало в гуще врагов… Вот так и хотел Юра. Катана закономерно стала разящим продолжением его руки. Металл из особого сплава гнулся, как живой. И еще более заострился, когда разил.
Что дальше произошло? Небоскребы, которые сдерживали нас с двух сторон наконец подверглись ударам, которые они не смогли вынести. И очень медленно осели, подтолкнув соседние строения. На поле схватки с грохотом посыпались плиты и кирпичи в большом количестве, получился хребет посреди улицы. Пыль еще витала в воздухе, а я искал проходы через этот строительный мусор для своих боевых роботов. Карабкаться по нему? Новые обстоятельства на поле боя на некоторое время меняло тактику схватки. И стратегию. Для нас повышался шанс пробиться на площадь.
Я запрыгнул на исковерканные плиты упавших домов… И вдруг свершилось.
Был определен фильм-победитель. Ох! Я на время выпустил то, что происходило на нашем мероприятии по чествовании фильмов. А оно продолжалось! Точнее уже заканчивалось, потому что был определен самый лучший фильм.
Когда мы планировали церемонию вручения наград — мне был задан коллективный вопрос от всех — режиссеров, актеров, сценаристов, техников, от наших спонсоров во главе с Мумбасой и Гольдштейном, ну и от Автокомпа, конечно — кому отдать главную премию? Кому из актеров, режиссеров и прочих работников вручить золотую статуэтку ангела? Это был конкретный вопрос — кто победитель? Я это должен был назвать конкретные имена. Но я отказался. При этом приказав, чтобы награждение было честное. «Редко люди не врут, давайте на первый раз у нас все будет честно. » Но, правда, именно мне пришлось выбрать «академиков», которые должны были решить, кто победил, голосованием. Но и здесь я обошелся без лицемерия. Сделал фильм? Зарекомендовал себя в группе создателей? Против твоей кандидатуры никто не возражает? Штрафных санкций не имеешь? Имеешь желание поделиться мастерством? Значит, все, ты академик. Таких вместе с творческими работниками и техническими набралось 400 человек. Четыреста моих дорогих помощников и близких для меня людей. Конечно, споры были, но споры я рассматривал беспристрастно. По рассуждении я отдал десять голосов Автокомпу, хотя понимал, что он вложил в мои фильмы больше всех, и ему надо было больше. Я еще сделал моим новоявленным академикам напутствие — что скоро вы будете преподавать кинематографические науки молодым. ВУЗ уже есть, мы расширим кинематографический факультет… (Кое-кто уже преподавал)… Да, это было совсем недавно, когда мы готовили награждение…