Нас подтолкнули сзади. Как тут не вспомнишь о жуликах, специально устраивающих аварии на дороге? Жулик получает царапину, а фиксируется это как авария — как будто ты сам на него наехал, такой сякой нехороший водитель. И ты должен выплатить денюжку.
Вот и нас так же «обработали», как будто мы сами «споткнулись», не умеем ездить, вылетели посреди двух полос. Тут было очень тесно, для нашего авто места не имелось — по любому в кого-то мы должны были въехать. Юра выбрал того, кто двигался в среднем ряду. Мы врезались, автомобиль, на которой мы налетели, съехал в другой ряд и ударил в еще один автомобиль, а тот — еще один и так получилась целая цепочка. Движение было полностью нарушено и стало неконтролируемым. Дорожный поток подпрыгнул и стал кувыркаться, машины взлетали вверх, наезжая друг на друга, нас вытеснил с обочины на тротуар, на котором оставался неубранный лёд, и мы влетели в угол здания. Удар пришел в пассажирскую часть. Юрка кричал, что не может затормозить. Что-то с тормозной системой?.. В последний момент я увидел лопающуюся арматуру и крошащееся стекло. Меня несло прямо на всё это. Мое сознание начало меркнуть. Но еще до того, когда оно окончательно схлопнулось я увидел как наша машина продолжила неуправляемое движение и врезалась в автобус.
Тут были и дети. Люди судя по повреждениям и крикам пострадали серьезно. Кое-то не кричал, а затих, обмякнув, некоторые тела оказались просто перерезанными.
«Вот тебе и привет от губернатора» — подумал я и провалился в…
Но я не погрузился во тьму до конца. Я увидел блуждающий свет во тьме. Как будто что-то большое и светлое передвигалось за большой и темной преградой. И услышал голоса. Я узнал Юрку. «Ну хорошо, хоть ты жив». А интересно быть в такой странной отключке. Восприятие явно не линейное. Какие-то куски выпадают, себя я не чувствую, но я себя осознаю. Интересно, это со всеми так, кто попадает в автомобильную аварию? Наконец мне стало неинтересно и я перестал наблюдать за (реальным) миром, скрытый свет меня интересовал больше. Я чувствовал, что могу одернуть завесу и увидеть Его. Не было ничего такого, чтобы могло меня удержать в (реальном) мире. Кино что ли? Да ладно! Шутовство. Возможно я был готов умереть…
— Нет! Не уходи! — заорал голос. Это кто? Юрка? А чего он так переживает? Однако неподдельность этого голоса сдула с меня легкомысленность. Этот человек (Юра) не хотел меня отпускать (это что ж теперь — не умирать?)…
Ну ладно, раз так надо. Значит не уйду. Пока.
Чем же мне заняться в моем странном состоянии? Мои мозги не отключились, они же у меня теперь жидкие. Просто сейчас сильно повреждены… Но связь с миром я все же потерял… опять…
Свет? Хм, представьте, у нас нет возможности полазить в сотовом, пойти на улицу, с кем-то поговорить. Вы полностью изолированы. Что делать? Только думать. А раз есть Свет — молиться. Не сказать, что я особый умелец — как это делать. Но реально — а что еще я могу в таком положении делать? Пусть работает мой ум.
Что интересно я не хотел спать. Старался читать молитву, в перерывах думал о фильмах, все-таки, мои проекты не были мне безразличными, я вкладывал в них душу… и прислушивался. Что происходит снаружи. Когда меня вытащат.
Свет, который как бы продолжал ненавязчиво присутствовать стал греть.
А потом я очнулся в больнице. Я точно знал — прошло две ночи.
Я увидел Алексея Петровича. И нашу, службовсковскую больницу. Каких-то деталей я не знал, но все так, как я и предполагал.
Юра или Вика — вот кого угодно можно было ожидать у своей больничной койки. Но Алексея Петровича, автор моего участия «подключи чип для тотальной слежки»? Прямо как тогда, когда я впервые очнулся с чипом в голове…
— Очнулся? Пока ты опережаешь график восстановления. И это хорошо. Потому что у нас поджимает время. Ты же понимаешь, что ты бы не выжил, если бы не был… иным… чем человек? Я тебе фото покажу.
И он показал чем я был. Это фактически труп раздавленный всмятку. Из меня вытекли мозги, кишки, кровь… в общем все, что могло вытечь…
А ведь все-таки есть плюсы от того, что ты… немного другой…
Глава 12
В палате горел приглушенный свет, освещая скудную больничную обстановку и пустые соседние кровати. Алексей Петрович был очень взволнован. Он торопливо заговорил:
— Тебе нужно быстро переодеться и уходить. Я как мог тянул их приход сюда. Ты же понимаешь, на территорию спецгородка просто так кто захочет попасть не сможет. Пока ты был в отключке я их водил за нос. Теперь их уже ничто не остановит.
Я увидел в его глазах то, что никак не должен был видеть — страх. В глазах офицера спецслужбы застыл страх!