— Ни к чему оттягивать.
— Может, хоть вина со мной выпьешь перед… дорогой?
— Я не пью алкоголь перед работой.
«Токсин можно вывести из тела, я подожду еще немного» — предложил Зиргрин так, что его услышал и отец Наиля.
— Ну хорошо.
— Вино с твоих полей действительно потрясающее.
— С наших полей, отец, — ответил Наиль, подходя к шкафчику и извлекая из него бутылку. — Это все принадлежит нашей семье, а не мне одному.
Посидев за расслабленной беседой с отцом, Наиль ощутил, как его сердце наполняется теплотой. Семья. Да, это все было ради семьи. И он готов был уничтожить весь мир, если кто-либо еще посмеет их обидеть.
Когда уже начинало темнеть, парень вошел в свой подвал, переоделся в экипировку Черных Кинжалов, однако не стал надевать плащ и маску. Вместо этого он надел на лицо повязку, которой пользовались в гильдии почти все.
Закончив с этим, Наиль покинул особняк и под иллюзией направился в сторону ближайшего леса. В наступающей темноте громко стрекотали сверчки, ухали ночные птицы, где-то взревывали ночные хищники, готовившиеся отправиться на охоту. Пахло нагретой землей и скошенной пшеницей. Сбор урожая давно прошел, но стога с соломой все еще не были убраны с полей. Недавно прошел небольшой дождик, сделав запахи еще более ощутимыми.
«Как спокойно…»
«Ночь создана не только для убийц и бандитов», — заметил Зиргрин.
«Да…».
Он медленно дошел до кромки леса, вошел в него и направился вглубь. Зиргрин не торопил парня, прекрасно понимая, как тому сложно, пусть и на время, но отказаться от собственного тела и стать бесправным наблюдателем.
— Здесь, наверное, подойдет.
Молодой человек осмотрел небольшую поляну, усеянную чуть светящимися ночными фиалками, распространявшими волшебные ароматы. Вокруг небольших фиолетовых цветов порхали ночные мотыльки и различные магические насекомые.
«Вполне», — отозвался Зиргрин.
— Тогда… я готов.
Наиль полностью расслабил тело, ощущая, как одушевленный меч проникает в него. Знакомое чувство чужого контроля. Но если раньше он мог в любой момент отобрать контроль обратно, то на этот раз — нет. Его сознание все еще воспринимало окружающий мир, он все еще был там, но ровным счетом ничего не мог сделать.
— Ты как? — тихо спросил Зиргрин губами своего ученика.
«Непривычно», — на это раз ментально говорил уже Наиль. — «Но ты так живешь уже много лет. Я смогу потерпеть некоторое время».
— Тогда не будем тянуть.
Зиргрин с блаженством размялся, вновь ощущая себя живым и дышащим. Раньше он не мог чувствовать ничего в теле Наиля, но теперь это было словно его собственное тело. Он полностью разделся, после чего внимательно изучил то, как тело отзывается на его мысли и навыки. Все было замечательно, однако убийца давно не был человеком. И самым комфортным для него было тело архана. Именно поэтому, воспользовавшись своими силами и знанием анатомии, Зиргрин стал перестраивать организм в арханский. Такая процедура была гораздо проще, чем превращение в Крылатого Змея, так что прошла почти безболезненно. Вскоре посреди залитой лунным светом поляны стояла фигура белого архана, на золотисто-бронзовой коже которого проявились руны подчиняющего заклятия. Они были неотъемлемой частью его души, так что неизменно отразились на теле.
Зиргрин извлек из пространственного кармана свое снаряжение королевской тени и быстро переоделся.
— Как же давно я не ощущал себя цельным…
«Надеюсь, татуировки не останутся?» — обеспокоенно спросил Наиль. — «Не хотел бы я обзаводиться таким подарком».
— Нет, не останутся. Это лишь отображение того, что врослось в мою душу.
Архан достал клинок, который все еще был частью него самого. Он с легкой ненавистью посмотрел на покрытое рунами лезвие, после чего вложил его в ножны и закрепил на спине. В следующее мгновение его тело «поплыло», быстро увеличиваясь в размерах. Благодаря долгим размышлениям, он разобрался в использовании обратного поля — карманного пространства, которое имеется у всех высших элементалей, так что снаряжение тени скрылось в нем, а над лесом воспарил огромный белоснежный змей с двумя полупрозрачными, словно хрустальными, крыльями, накрывшими своей тенью замерший в торжественной тишине Лес.
Конец четвертого тома.