— Вообще-то, это приходило ему в голову, — объяснил Лео с улыбкой. — В любом случае на платформе, где она ждала свою машину, он заявил, что не отстанет от нее, пока она не объяснит, в чем причина. А она твердила в ответ, что ему лучше не знать, что для них обоих будет лучше просто запомнить часы, проведенные вместе, и разойтись в разные стороны. — Лео уставился вдаль. — Но Зигмунд не мог ее отпустить.
— Что он сделал… сел в ее такси?
— Именно так он и поступил. Она сказала ему, что он пожалеет. Но чем больше она старалась прогнать его, тем сильнее он хотел остаться с ней. — Лео усмехнулся, но затем его выражение лица стало серьезным. — Когда они приехали в отель, в холле ее ждали двое пожилых людей.
Я наклонилась.
— Кем они были?
— Ее родители. Они прилетели в Англию из Штатов раньше нее.
Я была озадачена.
— Почему они не полетели вместе?
— Очевидно, у нее оставались какие-то дела. Поэтому они встретились в Лондоне.
Я наклонила голову.
— Значит… они приехали отдыхать?
— Если бы. — Лео вздохнул. — Бритни была вынуждена рассказать Зигмунду все — что она приехала в Англию не за этим. Она приехала, чтобы пройти экспериментальное лечение… от рака.
Мое сердце упало.
— О нет!
— Зигмунд был потрясен. Он даже не подозревал, что она больна.
Мне показалось, что я сейчас заплачу. Лео выглядел так, будто готов был сделать то же самое.
— Вот дерьмо, — прошептала я.
— На глазах у своих родителей она сердито спросила его, счастлив ли он теперь — наверное, он наконец-то понял, почему она хотела оставить все как есть. Он ответил ей, что на самом деле да, он счастлив. Он никогда в жизни не был так счастлив, и тот факт, что она больна, не изменил его чувств.
О, мое сердце.
— Она умоляла его бросить ее, но он не сделал этого. До начала ее лечения они поселились вместе в гостиничном номере и использовали это время по максимуму. Затем он проводил с ней каждый час каждого дня во время лечения в лондонской больнице. Ее родители были очень привязаны к нему и благодарны за то, что он дарил их дочери радость в такое трудное время.
Ужас охватил меня, когда Лео сделал глубокий вдох.
— Однажды вечером, — продолжил он, — Зигмунд пришел ко мне домой прямо из больницы. Он выглядел страдающим и сказал мне, что наконец-то понял. Когда я спросил, о чем он, он ответил: «Я понимаю, что ты чувствовал к Фелисити, почему ты не смог отказаться от нее. Когда ты любишь кого-то, ты просто не можешь». — Лео улыбнулся. — Как будто мой кузен наконец-то повзрослел. Но чертовски жаль, что ему пришлось пережить такую боль.
Я собралась с духом.
— Что с ней стало, Лео?
— Лечение не помогло. Она умерла через шесть месяцев после приезда в Англию, и с тех пор мой кузен уже не был прежним. И, скорее всего, уже никогда не будет.
Я не могла сдержать слез. Лео дал мне минуту, чтобы прийти в себя.
— Как мне сегодня смотреть на Зига? — Спросила я.
— Я понимаю. Я не хотел рассказывать тебе эту историю, но ты спросила.
— Она была его первой настоящей девушкой?
— Вообще-то, она была его женой. Он женился на ней за месяц до ее смерти.
Это резануло как ножом.
— Мне его ужасно жаль.
Лео посмотрел в сторону холмов.
— Странным образом, несмотря на то, что было ужасно потерять ее, я думаю, она спасла ему жизнь. Он говорит, что пережил бы эти страдания еще много раз, если ценой было знакомство с ней. Он даже побрил голову, чтобы поддержать ее.
Меня осенило.
— Так вот почему у него такие короткие волосы.
— Да.
— Как давно она умерла?
— Всего три месяца назад, Фелисити.
Боже мой.
— Где ее родители?
— Они вернулись в Штаты, но я знаю, что они будут вечно благодарны за то, что Бритни провела свои последние дни здесь, с Зигом.
Я думала, что потеря Лео — это душераздирающее событие, но, очевидно, есть гораздо худшие способы потерять кого-то. Услышав эту историю, я поняла, насколько хрупка жизнь.
Лео встал.
— Пойдем. Думаю, нам нужно сменить обстановку, прежде чем мы встретимся с ним.
Мы пошли к конюшне, и фермер вывел двух лошадей. Мы оседлали их и не спеша поехали вокруг поместья.
— Я все еще думаю о Зиге, — сказала я, пока мы ехали.
— Я так и думал — наверное, это единственное, что может отвлечь тебя от мыслей о нас, да?
Я вздохнула.
— Да.
После нескольких минут тишины он сказал:
— Поговори со мной, Фелисити. Забудь о том, что уместно, а что нет. Скажи мне, о чем ты сейчас думаешь.