Красный огонек мигнул на пульте, среди сотен прочих, сработали запирающиеся двери отсеков. С характерным прищелкиванием сработал джампер, отталкивающий секции друг от друга.
– Где девушка? – Ведущий Координатор тяжело дыша, сжав кулаки, стоял позади кресла капитана.
«Хорошо, что она осталась одна, это даже к лучшему». – Порадовался капитан.
– В саду. Разве вы ее не видели?
Стальные двери Рубки плотно вошли в пазы и Мозг Корабля окончательно оттолкнулся от Зимнего сада. Длинная серебристая капсула отошла от Рубки и, постепенно удаляясь, проплыла по экрану терминала.
– Немедленно верните ее! – Бесновался Координатор.
– Два дня полета, и вы окажетесь в привычной обстановке, потерпите. – Капитан даже не обернулся на крик.
Ведущий Координатор Северного сектора бессильно опустился на пол и спрятал голову в колени.
– Ну и пусть! А вы за это ответите, капитан. Не забывайте, вы летите навстречу своей смерти!
– Возможно, вы тоже.
Жизнь и Смерть равнодушно переглянулись. Судьба лукаво прищурилась. Игра выходила на новый уровень, варианты множились и конца этой игры не было видно. Что ж, к этой игре они всегда успеют вернуться в любой момент.
– Могу я сказать, капитан? – Прорезался голос Мозга Корабля.
– Конечно.
– Вы говорили о жизни, судьбе. Смерти, людях и ответственности аристократов. Посмотрите на поступок Сантии. По-моему, это и есть аристократичность: поставить себя выше жизни, судьбы и смерти. Я не прав? Как вы считаете?
Капитан Джеф Святич не ответил. Он тоже сделал свой выбор. Ему предстояло доказать, что он так же выше Жизни, Судьбы и Смерти.
Апрель 1996 года.