— Неужели это моя сестрица. С Рождеством, дорогая! — Кристиан Розье приветственно раскинул руки, отходя от компании хорошо одетых молодых людей.
Это был молодой мужчина, с черной острой бородкой, смешливыми темными глазами и оливковой кожей. Красивый деловой костюм сидел на нем безупречно — он следил за собой с такой тщательностью, что девушке стало за себя несколько стыдно.
— С Рождеством, брат, — спокойно ответила Персефона, поцеловав его в щеку. Потом поправила свои прямые волосы, ниспадающие ей на поясницу. — Где они?
— Мама вон в т-о-ом углу, — Кристиан махнул налево, чуть не расплескав бокал шампанского на испуганную официантку. — А отец в кабинете, общается с Министром.
— Благодарю, — кивнула она, собираясь уже отойти в сторону.
— А ты молодец, смог привести нашу беглянку, — Кристиан хлопнул стоящего рядом Монтегю по плечу. — Иди переоденься, в таком виде здесь быть не принято.
Персефона бегло оглядела Грекхэма, согласившись с братом, что спортивный костюм совсем не уместен на этом вечере, но одно обстоятельство ее страшно удивило:
— Что значит «переоденься»? Он здесь живет?! — не сдержала своих эмоций девушка, когда парень скрылся в дверях. — Что у вас тут происходит?
— Спокойно. Не живет, а гостит, — Кристиан ослепительно улыбнулся. — И ты бы знала лучше, что происходит, если бы приходила к нам почаще.
— Чтобы послушать сказки о моей бедной жизни? — Персефона чувствовала, что закипает внутри, хотя внешне она не менее ослепительно улыбалась брату. — Я уже немало добилась. Сама.
— Да, ты талантливая коммерсантка, наслышан. Но так быстро ты бы не получила это место, если бы не твой покорный слуга, то есть я. Может Кристиан Розье заслужил немного благодарности от принцессы?
Персефона проглотила эту шпильку с его стороны с каменным лицом, ни один мускул не дрогнул, лишь горечь разочарования застыла глазах. А ведь она всегда любила своего родного брата.
— Спасибо, — кивнула, и сразу же отошла в сторону матери, смех которой звонко отскакивал от стен.
Кристиан с усмешкой смотрел на сестру, которая много лет меняла профессии, нигде надолго не задерживаясь. Очень способная девочка, но очень упрямая — все ищет место, где добьется всего только своим талантом. В этот момент Грекхэм уже вернулся в деловом костюме и осматривал зал.
— Ну что, как успехи? — заговорщически спросил Кристиан, положив руку на плечо парня.
Монтегю отрицательно покачал головой. На что мужчина разочарованно цокнул языком:
— Моя сестра крепкий орешек, но ты пробуй, вдруг получится. У меня есть одна идея, только ты должен проявить здесь максимум галантности.
Грекхэм, внешне похожий на горного тролля, послушно кивнул головой. Кристиан с сомнением оглядел парня, которого взял к себе в клуб не столько за талант к квиддичу, сколько за умение привлекать крупные инвестиции. Парень был по уши влюблен в его сестру, а значит — готов на все, чем Розье-младший активно пользовался.
— Оставь Персефону сегодня в покое, она злится, что я вмешался в ее карьеру в банке. Но через неделю пригласишь ее в театр.
— Театр? А что…?
— Только не говори, что ты никогда не был в театре, — раздраженно перебил его Кристиан, но в пустых глазах парня увидел положительный ответ. — Не важно, тебе просто нужно пригласить ее и все. А пока отдыхай.
Персефона в это время обходила зал, приветливо общаясь с теми или иными знакомыми: с Пэнси Паркинсон, которая в свои двадцать два года уже открыла десять салонов красоты по всей магической Англии; с Ванессой Роули — хозяйкой производства одежды из драконьей кожи; с Грегори Гойлом — он тут же бросился целовать Персефоне руку, ведь ее усилиями он оформил торговую лицензию; а с Маркусом Флинтом она даже успела договориться о бесплатном посещении ближайшего Чемпионата мира по квиддичу. Как рыба в воде, девушка лавировала между гостями, только челюсть уже болела от постоянных улыбок, а голова закипала от попыток удачно ответить на тот или иной, порой жутко неудобный, вопрос и при этом не потерять лица. Но эта стихия для уже далеко не юной девушки оказалась привычной.
Фелиция Розье — высокая, крупная женщина с греческим профилем — радостно поцеловала дочь в щеку и ласково погладила по бледной щеке. Персефона очень быстро влилась в разговор, который умело вела ее мать, на что Фелиция смотрела с гордостью — ее воспитание принесло свои плоды.
— Ты опоздала на ужин, — шепнула она дочери, когда гости отвлеклись на разговор между собой.
— Ничего, мама. Я не голодна, — соврала Персефона, отводя взгляд.
Так вся семья Розье оказалась в сборе. Отец — Эван Розье II — ничем не показал, что рад видеть свою дочь. Персефона привычно поцеловала его гладко выбритую дряблую щеку, но от обмена колкостями их сдерживали лишь снующие тут и там высокопоставленные гости. Девушка не оправдывала ожиданий своей семьи: не выходила замуж за чистокровного волшебника, работала на гоблинов, да и вообще в принципе работала — зачем это нужно, когда у тебя есть все? При первой же возможности они разошлись по разным углам зала.
Вечер тëк медленно, и каблуки начали испытывать позвоночник девушки на прочность — боль в пояснице и ногах начала сильно отвлекать от общения, от чего Персефона, кое-как избежав долгих разговоров, решилась выйти в холл. Заметив на привычном месте стул, она села на него и, всхлипывая от усталости, начала потирать свои напряженные ноги. После девушка оперлась о колени, сжимая лицо, и застыла в таком положении, пытаясь быстро отдохнуть.
— С тобой все в порядке? — снова Грекхэм оказался рядом, садясь перед девушкой на корточки.
— Нет, — неожиданно честно ответила Персефона и посмотрела на парня красными от напряжения глазами. — Время?
— Далеко за полночь. Можно поздравить тебя с Рождеством?
— Да, спасибо. С Рождеством, — Персефона откинула на спинку стула, оглядывая сидящего перед ней парня.
Он преследовал ее вот уже несколько лет: крупный, фигурой похожий на медведя, Грекхэм пугал достаточно хрупкую девушку. Не говоря уже про низкий уровень интеллекта. Но часто он оказывался рядом тогда, когда все остальные равнодушно проходили мимо.
— Я хочу сбежать отсюда, — вдруг сказала Персефона, наклоняясь к нему ближе.
Грекхэм замер, вдыхая тонкий аромат духов. Он никогда не видел ее лицо так близко. Они смотрели друг на друга, и очарование девушки затуманило голову Монтегю.
— Что мне сказать? — с готовностью спросил он.
— Передай брату, что… — она задумчиво посмотрела в сторону, сузив глаза: — что мне стало плохо, жар, и я решила уехать чуть раньше. Передай еще, что я прибуду через пару дней, когда мне станет легче. Да. Вот так.
Персефона энергично встала, чуть не сбив своими голыми коленками Грекхэма. Он поднялся и проводил взглядом тонкие ножки красавицы, которая едва ли не бежала к прихожей. Кристиан будет в бешенстве, но ведь она попросила его помочь! Ему не хотелось разочаровать ее.
Персефона, перешагнув порог своей квартиры, тут же сняла туфли и в раздражении швырнула их в стенку. Ее напрягало собственное лицемерие: почему она так быстро принимает правила игры, едва переступив порог очередного светского раута? Ей двадцать шесть лет, она просто не в состоянии бунтовать, как в пятнадцать?
«Кристиан, ну зачем ты постоянно вмешиваешься в мои дела?!» — думала девушка, снимая с себя одежду. Волшебной палочкой она быстро набрала себе воду и легла в горячую ванную: боль в ногах начала отступать, а тело — тяжелеть от расслабления. — «Сколько можно меня преследовать?»
Слезы текли по щекам, но Персефона даже не пыталась их смахивать. Она смотрела в потолок, все сильнее погружаясь под воду. Миг, и девушка лежит на дне ванны, затаив дыхание. Ее черные блестящие волосы, словно волшебный цветок, раскинулись на поверхности. Если бы кто-то увидел эту картину, то подумал бы, что в ванной находится русалка — белая кожа с синими венами отражала зеленоватый цвет воды. В носу неприятно закололо, воздух заканчивался, и боль в легких напоминала Персефоне об этом. Она пыталась заставить себя остаться в воде, но инстинкты взяли верх — ей стало жутко страшно утонуть. Девушка выскочила из под воды, отчаянно вдыхая кислород. Рот широко открывался, как у рыбы, и она все ждала, когда сердце перестанет колотиться от страха.