— Гуляю, сегодня хорошая погода, — спокойно ответил он, поправив шарф.
— Это кто? — грубо спросил Грэкхем, на которого никто не обращал внимания.
— А, знакомьтесь, это Грэкхем Монтегю, а это…
— Перси Уизли, знаю, — Монтегю осклабился. — Был старостой, по-моему.
— Да, старостой школы, — Перси самодовольно поправил ладонью волосы. От этого жеста Персефона чуть не рассмеялась.
— А, так вы знакомы. Чудесно, — девушка неловко посматривала то на одного, то на второго парня. Их лица не выражали радости от встречи. Скорее даже наоборот.
— И что вы здесь делаете? — обратился к ней Перси, окончательно потеряв интерес к Грэкхему.
— Мы гуляем. Поэтому не мог бы ты отвалить, а? — прорычал Монтегю.
— Мы ходили в театр, — Персефона жестом попросила Грэкхема замолчать. — В «Глобусе» постановка была. Шекспира.
— Не знал, что ты любишь театр, — вдруг мускул на щеке Перси забился сильнее. — Не буду мешать. Хорошего вечера.
Он быстро отошел от них, растворившись в толпе. Персефона даже не успела ничего ответить, так быстро потеряв Перси из виду. Она успела заметить в его глазах разочарование, и ей стало все равно на чудесный январский вечер, на шепот маленьких волн реки и болтовню Монтегю рядом. Грэкхем окончательно потерял ее вниманием в этот вечер.
***
— Все в порядке? — девушка сидела на скамейке перед банком Гринготтс, покачивая ногой. Кутаясь в пальто и сжимая в руках горячий кофе, она пыталась спрятаться от ледяного февральского ветра.
— Да, я получил разрешение на перевозку вашего золота, — Перси вытащил из своей сумки, обтянутой драконьей кожей, папку с бумагами. — Здесь все готово, можете начинать хоть завтра.
— Ты… — ее руки задрожали, принимая драгоценное для ее карьеры разрешение. — Ты сделал это так быстро?!
— Да, когда в твоих родственниках Гарри Поттер, и не такое возможно, — парень спокойно оглядел лицо Персефоны, почему-то задержавшись на губах, кожа которых блестела от бордовой лаковой помады.
— Я не могу похвастаться, что договорилась за твое повышение, — Персефона понизила голос. — Ведем активные переговоры с Бёрком, намекаем на необходимость его отставки. Я не могу сделать все быстрее, и…
— Все в порядке, — Перси наклонился к девушке ближе. — Я не тороплюсь, все должно пройти естественно: Бёрк ушел, а я пришел.
Они смотрели друг на друга, и девушка снова утонула в его глазах. Она закусила губу, их лица притягивались друг к другу все ближе. Но кофе выскользнул из рук и упал на землю, тем самым оборвав внезапно возникшую связь — они отскочили друг о друга. Персефона, не поднимая глаз, молча убрала негодный стаканчик с кофе взмахом палочки, а Перси задумчиво почесал переносицу. Помолчали.
— Я слышал, тебя пригласили на наш семейный ужин? — Перси улыбнулся. — Что ж, я постараюсь прийти.
— Да, близнецы, кажется, начали процветать.
— Тогда увидимся там, у меня есть важная новость, — он поднялся со своего места, отряхнув снег со штанины.
— Какая? — полюбопытствовала Персефона.
— Не могу сказать, — парень обернулся в пол-оборота, надевая на голову шляпу. — До встречи.
Персефона наблюдала за удаляющейся фигурой Уизли, понимая, что зря соврала ему. Никаких переговоров с Бёрком не было, ведь Кристиан уже полтора месяца ждал ее ответа на вопрос: будет ли она начинать отношения с Грэкхемом или нет? От этого решения зависело все — и карьера Перси, и ее дальнейшая жизнь.
========== Жертва ==========
Конец зимы выдался дождливым, но солнце уже начинало выглядывать из-за туч. Оно пригревало замерзшую землю, животных и птиц. И только люди сидели в четырех стенах, проклиная на все лады холодный ветер и дождь. Деревушка Оттери-сент-Кэчпоул в феврале две тысячи четвертого года начинала походить на маленький городок — тут и там стояли новые дома, отделанные на современный лад.
Персефона шагала в центре деревни вдоль пустой дороги, то и дело оглядывая дома маглов. Люди постоянно стремились обновиться, освежить свои жилища, идти в ногу со временем. Кожу приятно пригревали солнечные лучи, а потому девушка расстегнула свой плащ, подставляя шею и грудь. Стук сапожек о мокрый асфальт вводил Персефону в медитативный транс. Она знала, что дом Уизли находится на самой окраине, за высокой живой изгородью на холме. Билл сказал, что встретит ее у входа, чтобы познакомить с остальными членами семьи. И вот, стоя у калитки, оказавшейся очень узкой, не позволявшей четко разглядеть, что происходит за ней, Персефона размышляла, что никогда еще так не нервничала, отправляясь в гости.
Прикусив свои пересохшие от волнения и мороза губы, девушка протянула руку ко входу. Металл обжигал пальцы холодом, но едва она толкнула скрипучую калитку, как он заметно потеплел — на него были наложены соответствующие заклинания. «Система предупреждения сработала, — совершенно буднично заметила Персефона, — скоро кто-то подойдет». Едва она оказалась в просторном дворе, как из дверей большого дома выбежали дети — высокий мальчик и две девочки, с визгливым смехом убегающие от малыша, который в спешке неловко перебирал ножками по деревянной террасе. Сразу после показалась белокурая женщина, которая издалека помахала Персефоне, от чего та заметно растерялась. Уже само присутствие маленьких детей в доме вызывало непривычные чувства.
Билл Уизли вышел навстречу, покачивая своей рыжей гривой. Он раскинул руки в стороны и широко улыбнулся, подходя к девушке:
— Рад, что решилась. Проходи!
— Привет, — она быстро перебирала пальцами ремешок своего плаща. — Я… не думала, что вас тут так много.
— А, ты про детей, — Билл понимающе кивнул. — К этому быстро привыкаешь.
Они подошли к старенькой узкой террасе, на которой валялись десятки резиновых калош самых разных форм и размеров, а еще лопаты и ведра. Персефона рассматривала их с большим удивлением: такой беспорядок она видела разве что в домике садовника поместья Розье. Но подошедшая к Биллу невероятно красивая женщина заставила Персефону откинуть лишние мысли: какая разница, сколько старых калош хранит этот дом?
— Знакомься, моя жена, Флёр, — Билл с большим удовольствием обнял женщину за плечи.
— Очень приятно, Персефона Розье, — они пожали друг другу руки. — Много слышала о вас в Шармбатоне, vous êtes très belle{?}[франц. Вы очень красивы], — вдруг патетично заметила Персефона, искренне восхитившись Флёр.
— Merci d’être venu{?}[франц. Спасибо], — кротко поблагодарила Флёр и ослепительно улыбнулась. — Билл много рассказывал про вас, рада наконец-то познакомиться. Но я не знала, что вы учились в Шармбатоне, приятно встретить camarade d’école {?}[франц. Школьный товарищ] в Англии.
В этот момент одна из девочек со светло-рыжими волосами, чем-то напоминавшими гриву Билла, подбежала к Флёр, чтобы обнять. Она пристально смотрела на Персефону своими большими зелеными глазами, от чего той стало не по себе.
— О, Мари-Виктуар, поздоровайся с мисс Розье, — приветливо предложила своей дочке Флёр, но та лишь спрятала лицо в материнской юбке.
— Обычно я произвожу на детей плохое впечатление, на первый взгляд, — пошутила Персефона, подмигнув Мари-Виктуар, которая с интересом прислушалась к голосу незнакомки — немного хриплому и громкому.
Входная дверь скрипнула.
— Что вы здесь забыли? Пойдем в дом! — весело предложил Джордж. — Персефона, мы очень рады!
Близнец был одет в хороший костюм, причесан по последней моде и от него за километр веяло дорогим парфюмом. Персефона невольно улыбнулась, удивленно приподняв брови. Она зашла в дом, который оказался внутри довольно тесным, но от доброжелательной атмосферы она не смогла сохранить свое привычное холодное выражение лица. Фред выскочил со стороны лестницы и поприветствовал гостью.
Он провел Персефону к столу, возле которого суетилась миссис Уизли со своей дочерью и невестками — Гермионой Грейнджер, которую знал весь магический мир как одну из главных участников битвы за Хогвартс, и Джейн Уизли, психотерапевта больницы Святого Мунго. За столом уже сидел Артур Уизли и его сын, Перси. Гарри Поттер в это время зашел в гостиную, держа на руках младенца.