Встретившись со мной глазами, чертёнок вдруг забеспокоился. Заметался по сторонам, как вор, который надеется что-нибудь ухватить перед бегством. Он метнулся к лежащей на полу моей погремушке и схватил её.
Не тут-то было!
Откуда ни возьмись, на чертёнка набросилось другое лохматое существо. Они сцепились, издавая такие же утробные звуки, как два дерущихся кота. Шум разбудил нянечку, она ахнула и стала звать на помощь.
Два человека в мундирах через несколько секунд ворвались в комнату. Увидев драку существ, они одновременно хлопнули себя по висящим на груди жетонам в виде нашего семейного герба.
Раздался звук, похожий на тонкий звон хрусталя, и солдат окружило прозрачное сияние, полностью повторявшее формы их тел.
У меня, наверное, глаза полезли на лоб. Впрочем, выглядело это вполне естественно.
Нянечка подбежала и подхватила меня на руки. Гвардейцы загородили её и меня собой, нацелив револьверы на существ.
— Я сам! — раздался голос из клубка разноцветной шерсти.
Ещё несколько мгновений — и чертёнок был повержен. Бросив погремушку и скуля, он бросился в угол и исчез в тени, будто бы нырнул в неё.
— Негодяй! — второе существо погрозило кулаком ему вслед. — Паскуда этакая! Как только посмел в мой дом забраться⁈
— Вы в порядке, Добраныч? — вежливо спросил гвардеец, опуская винтовку.
— Да чего мне будет-то. Анчуток гонять — всё равно что мошек хлопать.
Существо откинуло с лица длинные волосы и улыбнулось мне. Оно выглядело, будто маленький старичок, только покрытый шерстью светло-русого цвета.
Такого же цвета были волосы у всех членов семьи, у меня в том числе. Одето существо было в старорусскую рубаху-косоворотку и широкие штаны. На поясе был аккуратно повязан широкий пояс-кушак.
— Кто это? — хотел спросить я.
Но, конечно, издал только бесполезное «агу-ага». Как ни странно, существо будто бы меня поняло:
— Рад познакомиться, юный господин, — поклонилось оно. — Меня зовут Добран, я ваш домовой. Вообще-то, не принято нам, волшебным существам, приближаться к младенцам. Простите великодушно, вынужден был.
— Бросьте вы, — сказала нянечка. — Спасибо, что анчутку прогнали. Он сглазить мог нашего Эспера.
— Это вряд ли, — хитро сощурился домовой. — Его высочество остановил нечистого Взором.
Тогда я ещё понятия не имел, на что способен взгляд истинного дворянина. Однако нянечка и гвардейцы изумлённо уставились на меня.
— Так рано? — буркнул солдат.
Я посмотрел ему в глаза. Не понимая, что делаю, я вдруг почувствовал, что мой взгляд действительно обладает силой, и не удержался от того, чтобы направить её на гвардейца.
Лицо мужчины напряглось, он быстро отвёл глаза и прижал ладонь ко лбу.
— Ничего себе, — пробурчал он. — У его сиятельства действительно Взор открылся! Да ещё и сильный такой.
— Похоже, юный господин очень талантлив, — с улыбкой сказала нянечка.
— Так оно и есть, можете мне поверить, — кивнул домовой. — Ладушки, пойду я. Князю сам доложу о происшествии, не извольте беспокоиться.
Снова поклонившись, Добран скользнул в щель между паркетными досками и просочился в неё, как дымок.
Так я узнал сразу несколько вещей. Что в мире есть не только магия, но и магические существа. Как добрые, так и злые. Что люди, которые не владеют магией, могут использовать артефакты. Например, защитные, которые применили гвардейцы, забежав в комнату.
Немного позже я узнал, что магией обладает лишь ограниченный круг людей. По большей части аристократы, к которым я тоже принадлежал.
И да, у меня действительно оказался сильный талант. Который, впрочем, было необходимо упорно развивать.
День встречи с домовым и чёртенком-анчуткой я запомнил очень хорошо. Потому что именно тогда я вдруг понял, насколько восхитительный второй шанс мне выпал.
Взрослеть оказалось намного интереснее, чем в прошлой жизни. Ведь на этот раз я с самого рождения осознавал себя и к тому же понимал, какие перспективы открываются передо мной.
Знатное происхождение, великолепный магический талант, возможность получить лучшее образование и связи. Каждый новый день будоражил так, будто это самый важный день в моей жизни. По утрам я всегда просыпался с улыбкой, полный сил и вдохновения.
Расписывать, как прошли мои дальнейшие восемнадцать лет в новом мире, нет большого смысла. Скажу лишь две вещи.