— Должен напомнить, ваше высочество, что вечером у нас назначена встреча с бароном Приваловым.
— Ах да, — Влад сразу как-то погрустнел. — Значит, выпивка отменяется.
— Готов составить вам компанию за бокалом коньяка вечером, — сказал Лихачёв, доставая княжескую печать.
Поскольку он был главным юристом рода Тарковских, то одновременно являлся и хранителем печати. Насколько я знал, он не расставался с ней даже во сне.
Мои дела в Москве были закончены к вечеру. В кожаной папке лежали два документа, которые полностью меняли мою жизнь и жизнь моей семьи. Снова.
Ко мне вернулись все мои права. В том числе — право на наследство рода Тарковских, которое Влад отобрал у меня, чтобы защитить.
На самом деле, я не сомневался, что это действительно так. Хотел бы избавиться от конкурентов — просто убил бы меня. Пока я был лишён магии, это было проще простого сделать.
Так что нет. На самом деле я был уверен в том, что брат хотел меня защитить. А также в том, что он искренне раскаивается в содеянном.
Однако, как он сам сказал, исправить уже было ничего нельзя. Я злился на него, но в то же время понимал — стычка между нами ни к чему хорошему не приведёт. Сейчас надо действовать вместе.
Может быть, со временем я даже смогу простить Влада.
Хотя не уверен.
Вернувшись в Дальнегранск, я неожиданно встретил у нас в гостях Петра Бехтеева. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. В последний месяц мы часто навещали друг друга.
Только приезжал Пётр в первую очередь к Белославе, конечно же, а не ко мне.
— Эспер! — Бехтеев поднялся мне навстречу и поднял руку. — Что такой мрачный? Встреча в Смоленске не удалась?
— Наоборот, — сказал я. — Князь Грушецкий не против, чтобы мы стали его вассалами.
— А князь Тарковский? Он согласился отменить изгнание?
— Да, — кивнул я и приподнял папку. — Всё здесь. Прости, Пётр, нам с матерью и Белославой надо обсудить дела рода.
— Конечно, — сказал он. — Я всё равно собирался уходить. Госпожа Есения, всего хорошего.
— Всего хорошего, ваше сиятельство, — улыбнулась мама.
— Белослава, — Пётр подошёл к моей сестре и поцеловал руку. — Не могу дождаться нашей следующей встрече.
— Как и я, — покраснела Бела. — Эспер, я… могу проводить нашего гостя до машины?
— Конечно, — сказал я. — Пойду пока умоюсь.
Белослава задержалась. Уж не знаю, что они там делали с Петром на улице, под светом звёзд. Полагаю, что целовались. Их отношения всё стремительнее двигались к свадьбе, хотя прошло всего несколько месяцев.
Когда Белослава вернулась, я велел Добрану поставить полог тишины.
— Можешь остаться, если хочешь, — сказал я домовому. — Это очень важно и касается всей семьи. А ты её часть.
— Как скажешь, Эспер, — Добраныч забрался на стул, а мама налила ему стакан молока.
— Итак, — сказал я. — Вынужден поведать вам кое-что о моём тёзке, Эспере Григорьевиче Тарковском. Дело в том, что…
Добран уже знал часть этой истории, но не всё. А для мамы и Белославы всё это стало открытием.
Я не стал ничего скрывать, и когда закончил, Бела заплакала, а мама тяжело вздохнула и сказала:
— О боги. Сколько проблем, сколько крови из-за того, что этот человек не мог держать свой член в штанах.
— Мама! — возмутилась Белослава.
— Что? Я говорю как есть. Если бы твой дед не пытался трахать всех подряд, тогда твой отец и старший брат были бы сейчас живы.
— Не поспоришь, — сказал я.
— А Влад? — продолжала мама. — Неужто он не подумал, к каким последствиям может привести его поступок⁈ Покуситься на другого князя, уму непостижимо!
— Хватит, — отрезал я. — Влад раскаивается, и сейчас он на нашей стороне. Он сделал меня наследником, так что нет причин в нём сомневаться. Да, виноват. Но с этим уже тоже ничего не поделаешь.
— Ты должен наказать его! — воскликнула мать. — Когда станешь князем, лиши его фамилии, отрежь от Источника и прогони сюда, в этот самый дом! Пусть поймёт, каково это!
— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — Думаю, ему и без того тяжело.
Но про себя подумал, что Владиславу, быть может, даже понравилась бы такая перспектива. Жил бы здесь, как прошлый хозяин дома, пил самогон да водил в гости женщин.
— Ему? Да у него совести нет! — всплеснула руками мама, а Белослава согласно кивнула.
— Мне кажется, после смерти отца и Николая он где-то её отыскал, — хмуро сказал я. — Одним словом, сейчас мы союзники. Я не хочу думать о том, как собираюсь своего союзника наказывать. Когда всё закончится и я стану князем, тогда и решу.