Рассмотрев механические аспекты движения Аристотель переходит к физиологическим и психологическим. И хотя с точки зрения античного физика все тела стремятся к своим «естественным» местам и совершают «естественные» для них движения (например, легкое естественным образом стремится вверх и т. д.), именно живые организмы подвижны по своей природе. Движения эти могут быть произвольными (ἑκουσίους), невольными (ἀκουσίους) или непроизвольными (οὐχ ἑκουσίους). Последние два вида движений обусловлены физиологией, и Аристотель кратко касается их в последнем разделе трактата О движении животных. Что же касается первого, произвольного движения, то его источник, согласно Аристотелю, носит психофизический характер. Изменения в нашем организме (например, недостаток влаги) приводят к тому, что наши внутренние органы подают нам сигнал, и мы начинаем испытывать некую потребность (например, жажду). Привлекая воображение и когнитивные способности мы тут же действуем для того, чтобы удовлетворить эту потребность. И наоборот, желая какой-либо предмет или стремясь его избежать, мы привлекаем наше воображение или разумение. Как следствие, наш организм отвечает физическими изменениями, и мы готовы к тому, чтобы совершить движение: «Аффекты подобающим образом подготавливают органические части, стремление подготавливает аффекты, а воображение — стремление (ὄρεξιν). Воображение, в свою очередь, основано либо на мышлении, либо на чувственном восприятии. Одновременность и быстрота достигается природной согласованностью действующего и претерпевающего начал» (702а20-21).
Итак, причина движения найдена — это стремление, «середина, движущее и само движимое», воплощенное в определенном органе, которым Аристотель считает сердце. Осталось найти источник движения, ту силу (ἰσχύν) которая бы его обеспечивала. Таковой оказывается некий врожденный дух (πνεῦμα σύμφυτον), который «выполняет ту же роль в душевном начале, как точка в сочленении, движимая и движущая по отношению к неподвижному. А так как начало у одних животных находится в сердце, а у других в том, что аналогично сердцу, то ясно, что жизненный дух также располагается в нем» (703а12-14).
На русский язык трактаты О движении животных и О перемещении животных переводятся впервые в контексте международного проекта, посвященного изучению наследия Аристотеля и аристотелевской традиции и приуроченного к 2400-летию со дня рождения великого Стагирита.
Grant, E. (2012) «Reflections of a Troglodyte Historian of Science», Osiris 27, 133–155.
McGrath, Ali; Clarke St., prod. (2011) Ancient Discoveries (BBC).
Nussbaum, M.C. (1978) Aristotle’s de Motu Animalium. Princeton, N.J.: Princeton University Press.
Peck, A.L., Forster, E.S. tr., Marshall, F.Y.F., ed. (1937, 1961) Aristotle. Parts of Animals. Movement of Animals. Progression of Animals. Loeb Classical Library. Cambridge, MA: Harvard University Press.
Penrose, R. (2010) Cycles of Time. New York: Random House.
Prigogine, I. (1997) The End of Certainty. London: The Free Press.
Pines, S. (1961) «Omne quod movetur necesse est ab alieno moveri: A refutation of Galen by Alexander of Aphrodisias and the theory of motion», Isis 52, 21–54.
Sorabji, R. (1983) Time, Creation and the Continuum. London: Duckworth.
Van Raalte, Marlein ed. (1993) Theophrastus. Metaphysics. Leiden: Brill.
Афонасин, Е.В. (2016) «Аристотель и Теофраст о теоретических и методологических основаниях метеорологии», Сибирский философский журнал 14.3, 293–307.
Пенроуз, Р. (2014) Циклы времени. Пер. А.В. Хачояна. Москва.
Пригожин, И. (2001) Конец определенности. Пер. Ю.А. Данилова. Москва-Ижевск.
Рожанский, И.Д., ред. (1981) Аристотель. Сочинения. Том 4: Физика.
О небе. О возникновении и уничтожении. Метеорологика. Москва.
79
Перевод выполнен при финансовой поддержке РНФ, в рамках проекта (№ 15-18-30005) «Наследие Аристотеля как конституирующий элемент европейской рациональности в исторической перспективе». Впервые опубликован: ΣΧΟΛΗ (Schole) 10/2 (2016). c. 737–753.