что люди ждут мои книги, а, пожалуй, нет большей награды для писателя, чем ощущение, что его книги хотят читать. Несущественны расчеты с издателем и поступления от продаж, даже рецензии не так важны, как непосредственное общение с людьми, которые посвящают мне свое драгоценное время, читая мои книги. Это общение стало невероятной радостью в тот грустный период. Я знал, что поступаю нехорошо в личной жизни, но, несмотря на это, ничего не менял. В конце концов меня ожидало свершение, я это чувствовал, хоть и не знал, какое именно. Но иначе не возникло бы «Одиночество в Сети».
Дорота. Когда ты расставался с женой, ты думал о своих дочерях? О том, что причиняешь своим детям боль, независимо от того, сколько им лет?
Януш. Разумеется, я думал об этом. Потому-то кризис в наших отношениях и длился так долго, а я оттягивал наше расставание. Этот кошмар длился действительно долго — тихие дни, бессмысленное причинение боли друг другу. После расставания старшая дочь сказала, что так будет лучше, потому что в последнее время мы с мамой препирались по любому поводу.
Дорота. Она почувствовала напряжение между вами, взрослыми?
Януш. Да, это только так кажется, что дети ничего не слышат и ничего не понимают. Даже в огромном доме дети все слышат, даже когда ты не отзываешься и молчишь, и чувствуют, что что-то не в порядке. Нередко молчание гораздо хуже, чем крик.
Дорога. Они лучше, чем нам кажется, улавливают изменения в тембре голоса, замечают печаль и раздражение родителей.
Януш. Совершенно очевидно, что дети участвовали в том, что происходило между нами с женой. Но были моменты, когда никто из нас не обращал на это внимания. Теперь они свыклись со сложившейся ситуацией.
Дорога. Да? Прошли периоды бунта?
Януш. У Ады был такой период, хотя она не показывала этого. Никогда не давала своим эмоциям выход, а ведь она была подростком, ей и без того было непросто. А тут еще наш разрыв. Сегодня у меня с девочками очень хорошие отношения — видимо, благодаря тому, что мы живем недалеко друг от друга, что я всегда доступен для них и провожу с ними много времени, хотя порой нам нелегко встретиться всем вместе (смеется). Дочери — уже взрослые девушки, у них есть собственная жизнь. Обе учатся (Иоася пишет сейчас магистерскую работу по биоинформатике), и, кроме того, обе ведут активную жизнь «после работы». Одна все время проводит на конюшне, где заботится о своей лошади, вторая играет в гандбол. Они, как и я, тоже очень заняты. Наверняка в их душах остался отпечаток пережитого. Эмоционально они еще не вполне определились, как трактовать некоторые вещи. Видимо, их застала врасплох моя популярность в Польше — они понятия не имели, что там моя книга стала бестселлером. Они убедились в этом, лишь когда какое-то время спустя я взял их с собой в Польшу и они увидели толпы в МПи-Ках и стюардесс, просивших у меня автограф. А позже появился фильм. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, им трудно радоваться за меня и гордиться моими успехами, так как они вполне могут считать, что эта книга послужила причиной нашего расставания с их мамой. И потому они не совсем понимают, как им воспринимать мою популярность. Они по-своему проявляют свои чувства ко мне, и, несомненно, я для них отец, а не автор или профессор, я просто Папе. Для меня это наиболее существенно. Дочери — самые важные женщины в моей жизни.
Дорога. А значит, ты чему-то научился благодаря вашему расставанию. Дочерям, во всяком случае, ты посвящаешь время. Находишь его.
Януш. Да, ибо нужно расстаться, чтобы понять некоторые вещи. Не знаю, откуда что берется. Возможно, для меня существует принципиальная разница между дочерью и женой. Полагаю, что жена может найти себе какое-то занятие, которое заполнит ее время. По отношению же к дочерям я чувствую свои отцовские обязанности. И прежде всего, я хочу быть с ними, хочу баловать их. Понятное дело, я должен обеспечить им хороший материальный статус, и поэтому временами они получают больше, чем другие дети. Так мужчина, если может себе это позволить, зачастую искупает свою вину. У меня очень скромные потребности, мне не много надо, чтобы быть счастливым. Я простой парень с Подгорной улицы в Торуни, у которого была одна пара кед на весь год. Так что все свои дополнительные доходы трачу на дочерей.
Дорота. Например, покупая лошадь.
Януш. Например, покупая лошадь. Это как раз было хорошее приобретение, потому что Ада многому — в жизненном отношении — учится, ухаживая за этой лошадью. Но я хочу также возить их с собой в разные интересные места, покупать им машины или иметь возможность оплатить их учебу за границей. Я считаю, что родители прежде всего должны обеспечить детям хорошее образование, которое является лучшим капиталовложением, какое только родители могут сделать для своих детей. Конечно, не считая проведенного с ними времени и бесед. Знаю, что вместо того, чтобы читать девчонкам по вечерам сказки, я был погружен в свои книги об алгоритмах и оптимизации переноса химических структур. Но понимаю это только сейчас, когда они уже взрослые. Сегодня, к сожалению, уже поздно читать им сказки. Сегодня они хотят слушать сказки, рассказываемые совсем другими мужчинами. И это нормально.
Дорота. Но ты можешь наверстать упущенное, когда у тебя будут внуки.
Януш. Подозреваю, что так и произойдет. Жаль только, что я не обладал этим знанием раньше. Это сожаление я выражаю в своих книгах и статьях, когда пишу о безвозвратно утраченном времени. И хотя современные женщины все чаще забывают о том, что стоит ценить в жизни, но все же чаще всего именно мужчины хоронят свои браки, не замечая, что в знаменитой теории об отце семейства они обращают внимание лишь на одну ее составляющую — отец-добытчик. Но ведь можно иметь небольшую квартиру и много тепла в ней.
Дорота. Хорошо, тогда закончим пока разговор о жене и семье. Может, вернемся к персонажам, с которыми ты познакомился в Соединенных Штатах во время твоей поездки? Они появились в твоих книгах. Кто существовал на самом деле? Кого ты придумал, а у кого есть прототип?
Януш. Все американские персонажи, которые появились в моих книгах, подлинны, а большинство эпизодов в Новом Орлеане — это на самом деле события, имевшие место в Нью-Йорке. Может, неумело, но вся действительность была перенесена в другой город. Все события взяты из моего личного опыта пребывания в Америке, я, соответственно, ученый, работающий над проектом, -это я. Это очевидно, и читатели об этом знают. Абсолютно реальная личность — наркоман Джим, один из квартирантов стюардессы, в доме которой я жил и работал. Он занимал соседнюю с моей комнату (наша хозяйка сдавала комнаты только мужчинам). Там я с ним и познакомился, и мы даже работали вместе на стройках. Это именно он не окончил факультет архитектуры из-за наркотической зависимости.
Дорота. Это был первый наркоман, которого ты встретил в своей жизни?
Януш. Да, но в течение долгого времени я понятия не имел, что он наркоман. Мы подружились с ним, и я любил с ним беседовать. Однако я не мог понять, как можно ездить на старой машине, двери которой закрывались с помощью веревок, закрученных таким образом, чтобы не открываться внутрь. Пожалуй, только в Штатах возможно подобное. Это он устроил меня на работу на стройку. Я вставал в четыре утра, мы садились в его драндулет, он курил марихуану, я — сигарету, и мы ехали грузить щебень, таская мешки на собственных плечах. Ничто так не сближает, как совместный перенос щебня (смеется). Восемь-десять часов — немало времени для бесед. Оказалось, что этот холодный с виду человек исключительно впечатлителен. Потом я узнал, что он наркоман. Впрочем, я подробно описал наше знакомство в «Одиночестве в Сети». У Джима была девушка из так называемых высших сфер. Если янки ходит с Ким, дочерью ректора Медицинской академии, то это «высокие пороги». Но Джим чем-то притягивал ее к себе, он был очень чутким и заботливым по отношению к ней. Он не мог ей почти ничего предложить, если речь шла о материальных благах, но давал ей много больше — то, о чем мы говорили в контексте моего супружества. Он посвящал ей много времени, дарил внимание и тепло.
Дорота. Она знала, что он наркоман?
Януш. Да, конечно знала. Но ей и своих проблем хватало. Это был первый случай булимии, с которым я столкнулся. Тогда мне еще казалось, что булимия — это название какого-то экзотического цветка, а не болезнь. Мы вместе ходили в ресторан — Джим часто приглашал меня, несмотря на то что у него было мало денег; чаще всего за нас платила она. После каждого приема пищи она исчезала на какое-то время. Я полагал, что ей просто надо воспользоваться дамской комнатой, но потом оказалось, что это не так, потому что возвращалась она совершенно изменившейся. Как-то я спросил о ней Джима, который объяснил мне, что после еды Ким вызывает у себя рвоту. Иногда ей приходилось ехать домой, чтобы ее никто не мог увидеть или побеспокоить. Страдающий булимией не позволяет себе опорожнять желудок где попало. Для этого ему необходимы две вещи: интимность и безопасность. Я наблюдал их союз, и он казался мне странным. Джим сам рассказывал мне о том, что нюхает кокаин. Химия, кокаин, ЛСД были для него лекарством, переносившим его в совершенно другой мир. Он знал, что занимается дурными вещами, он торговал кокаином, рискуя собственной жизнью. Итак, стало быть, существовала Ким, существовал Джим, а также женщина, сдававшая квартиру, — в книге это женщина с фиксирующей повязкой на шее, которую мы видим во время инцидента с бутылкой виски в кармане ее халата. Это была стюардесса компании «Пан Американ». Она сдавала свою квартиру только курящим мужчинам, потому что курила сама. Подлинной фигурой является также ее сын, которого я учил. Все эти персонажи из предместий Квинса в Нью-Йорке.