Не дышу, закрыв рот и нос ладонью. Уже вблизи замечаю балконную дверь, вслепую нащупываю ручку и дергаю на себя.
— Мама… — истошно вопит мальчишка, забившийся в угол.
— Не совсем.
Кашляю так, что того и гляди все свои внутренности выплюну наружу. Но меня немного отпускает.
Сопляк живой. В сознании. И это радует.
— Один дома?
— Да. Ты горишь! — тычет в меня пальцем.
Дьявол…
Стаскиваю с себя полыхающую куртку. Тяжелой подошвой тушу зашедшееся пламя.
В квартире что-то трещит. И это дерьмовый знак.
— Сюда иди.
— Я тууууда… не пойду!
Истерит, с ужасом глядя на то, что происходит позади меня.
— Поднимайся, сказал! — ору на него.
— Нет. Боюююсь!
— Твою мать. Издеваешься?
Слышу пожарную сирену.
— Уходить надо, — пытаюсь открыть гребаное окно, но, как назло, работает только режим проветривания. Сломано, видимо.
— Как тебя зовут?
— Роммма, — пискляво отзывается тот.
— Прямо как моего другана Беркута, — хмыкаю я.
Ну что за херня с окном?
Осматриваю балкон метр на метр. Ищу хоть что-нибудь, но здесь вообще голяк полный.
— Рома, лицо закрой.
— А?
— Делай то, что я тебе сказал!
— Зачем это? — спрашивает, икая.
Терпеть не могу лишние вопросы.
— Так надо, ясно? — повышаю голос.
Послушно прижимает маленькие ладошки к лицу.
Сразу бы так…
Закрываю руку поднятой с пола курткой и со всей дури бью по стеклу. Звуки улицы сразу становятся громче. Ромка визжит как ненормальный.
— Очкун, уймись, все нормально.
Выбиваю остатки стекла и швыряю многострадальную горнолыжку в сторону.
— Пошли.
— Куддда? — прилетает испуганное в ответ.
Высовываюсь из окна. Оцениваю и прикидываю.
Внизу толпа людей. Я так понимаю всем интересно посмотреть шоу. Орут, толкаются. Как животные.
— Сюда иди, нытик.
Дыма все больше, огонь уже рядом. Надо валить.
— Я не… я не нытик.
— Докажи, что пацан, — с вызовом бросаю через плечо, а сам вылезаю по пояс, чтобы посмотреть, есть ли возможность добраться до балкона второго этажа.
Как раз в этот момент открывается окно и оттуда выглядывает мужик, орудовавший топориком в коридоре несколько минут назад.
— Ребенка заберешь? — ору ему я.
— Давай.
— Рома, топай сюда.
Мальчишка кашляет. Плохо дело, задыхается. Весь балкон в дыму…
Насильно за шиворот поднимаю его с пола и ставлю ногами на подоконник.
Одет, конечно, совсем легко, но тут уже не до сборов…
— Я опущу тебя вниз. Держись крепко, ты понял?
— Нееет!
Зажмуривается и в ужасе стискивает пальцами мои плечи.
— Тебя внизу дядя поймает.
— Нееет!
Вцепился в меня словно клещ и ревет.
— Ну что там? — поторапливая, кричит мужик.
— Рома, але гараж.
— Боюююсь. Высокоооо…
— Тогда у нас проблема. Мы либо сгорим, либо задохнемся. Сечешь?
Без толку. Не могу даже отлепить его от себя.
— Да не реви ты как девчонка! Бесит! — пытаюсь снова припозорить его, и, к счастью, это работает. Прямо как на моем крестнике.
Рома весь трясется, но затыкается. Шмыгает носом и, храбро распахнув глаза, заявляет:
— Вместе…
Недовольно цокаю языком. Еще и условия мне ставит.
— Черт с тобой, — отодвигаю его. — Когда скажу, цепляйся сзади. Понял?
— Угу.
Вылезаю в окно.
— Ты человек-паук?
Медленно поворачиваю голову.
Че???
— Спасать ммменя пришел? — уточняет это маленькое чудовище.
Как только меня не называли в моей жизни, но человек-паук…!
Матерюсь. Не сдержался.
Сколько ему? Лет пять-шесть? А все верит в эту марвеловскую чушь. Я в его возрасте уже ни в кого и ни во что не верил. Спасибо отцу.
— Давай.
Мелкий прижимается со спины, обхватывая руками мою шею.
— И ногами.
Слушается.
— Так и держись, — наставляю строго.
— Хооолодно.
Уж лучше пусть так.
— Терпи.
Еще один взгляд вниз. Пожарники возятся с лестницей, но ждать больше нельзя. Мне совсем не нравится то, что происходит за спиной.
Выбираюсь наружу. По идее спуститься на нижний балкон несложно. Они тут клоунские: маленькие и близко расположены друг к другу. Единственное не сорваться бы. Свои кости не жаль, но на мне висит чужая жизнь. Причем в прямом смысле этого слова.
— Кислород не перекрывай мне.
— А?
— На глотку не дави так!
Не задохнулся от дыма, так задушит меня от страха.