— Значит, все-таки ты…
Тяжелым, мрачным взглядом исследует черты моего лица. Излишне внимательно и непозволительно долго. Буквально поджигая и без того пылающую кожу.
— Я…
Тихо. На выдохе.
— Ну привет, Арсеньева, — прищуривается и склоняет голову влево.
Молчу, глядя ему в глаза. Пытаюсь отыскать там… даже и не понимаю что именно.
Раскаяние? Сожаление? Прощение?
Увы, ничего из этого там и в помине нет.
— Тебе плохо? Ты как-то странно побледнела, — произносит он ядовито-насмешливо, подаваясь при этом еще немного вперед.
Его дыхание опаляет скулу, и я непроизвольно дергаясь, отстраняюсь.
— Зачем… ты здесь? — только и могу вымолвить севшим голосом, из последних сил выдерживая болезненный зрительный контакт.
— Вряд ли наши цели отличаются. Это же ПМГА. Один из лучших вузов страны, — отвечает он после минутной паузы, в течение которой продолжает травить меня кислотным взглядом.
— Ты знаешь, о чем я, — упрямо качаю головой.
— Да понятия не имею… Ты, кстати, плохо выглядишь. Наверное, поэтому сразу не узнал.
Снова молчу. Что я могу на это ответить?
Веки предательски жжет, и мне приходится опустить глаза. Его слова будто кипяток. Ошпаривают. Оставляют ожоги. Причиняют боль.
— Как дела вообще? — интересуется равнодушно.
— У меня все хорошо, — вздергиваю подбородок, но по-прежнему на него не смотрю.
— Похвально, что ты не сломалась и не упала духом… А то знаешь, всякое бывает, — небрежно бросает издевательским тоном.
Не сломалась? Не упала духом? Его жестокость просто не имеет границ… Да я едва смогла собрать по осколкам разбитое вдребезги сердце.
— Даже достигнув дна, не стоит отчаиваться, верно? От него ведь тоже можно оттолкнуться, — глубокомысленно заключает он.
Зажмуриваюсь на секунду. Не хочу говорить с ним. Слышать его. Видеть. И ощущать его нездоровую, подавляющую энергетику…
— Ты здесь. Я не верю в такие совпадения. Что ты задумал? Это снова какая-то игра? — напрямую задаю вопрос, который не дает мне покоя.
— Да брось, Арсеньева! — циничная усмешка трогает его губы.
Губы, которые когда-то меня целовали. Горячо, несдержанно, так по-взрослому…
— В тебя мы уже поиграли. Неинтересно… И перестань без конца преувеличивать свою значимость, — презрительно кривится. — Это просто нелепо.
Дурацкие слезы все-таки брызнули из глаз…
От жгучей обиды, разъедающей легкие.
От горького разочарования, затопившего каждую клеточку.
От осознания того, что нет… ничуть не сожалеет о своем поступке. Подлом и низком.
Он так и остался жестоким, озлобленным мальчишкой. Та беспощадная ненависть, что горит в его глазах, лишь подтверждает это.
— Дарин! — слышу, как меня зовет Сережа.
Вытираю слезы тыльной стороной ладони и спускаюсь по лестнице, чудом не рухнув на последней ступеньке.
Пока иду ему навстречу, пытаюсь взять себя в руки. Натягиваю на лицо неестественную улыбку и радуюсь тому, что на улице уже темно.
— Привет! — Сережа ловит меня в свои объятия и целует в щеку. — Как дела, Даринка-мандаринка?
Плохо… Очень плохо.
— Все отлично, — обнимаю его в ответ.
Бессовестная лгунья, ты Даша.
— Так сильно дрожишь. Замерзла? — обеспокоено спрашивает он, отодвигаясь.
— Немного, — и снова обманываю. Истиной причины ведь не скажешь…
— Тогда поехали? — заботливо поправляет шарф и берет меня за руку, переплетая наши пальцы. — Слушай, Дарин, а с кем ты там стояла у центрального входа?
— Учимся на одном факультете, — осторожно отвечаю я, глядя себе под ноги.
— Мне не понравилось, как он смотрел тебе вслед.
— Что ты имеешь ввиду? — напрягаюсь, вспоминая мучительные минуты, которые провела рядом с Абрамовым.
— Не знаю даже, — пожимает плечом.
— Ерунда, Сереж. Тебе показалось… Лучше скажи, ты нашел дискошар?
— Нашел, — улыбается он. — И не только его. Можешь передать своим подопечным, что их ждет самая крутая ретро-дискотека на свете…
Глава 6. В стиле ретро
В одну из последующих суббот мне все-таки удается осуществить задуманное. Екатерина Георгиевна дает ключи от старого, импровизированного кинозала, и мы с ребятами приступаем к делу.
— Левицкий, положи-ка дискошар на место, от греха подальше, — громко кричит ему Ритка.
— Не отвлекай, Бобылева! Я ищу центральную точку, — отзывается тот, предельно внимательно изучая потолок.
— Лучше бы ты помог убрать стулья, — резонно замечает она, чихая от пыли, покрывшей толстым слоем все вокруг.