— Не бойся, всё будет хорошо, — улыбается мне, мельком оторвавшись от дороги.
— Я и не боюсь, — немного обманываю, но что поделать. Хотя, с другой стороны. Не сожрут ведь меня они.
Паркуется, а я невольно рассматриваю дом. Белоснежный с плетением дикого винограда по стене, высокие окна в пол, широкие двери. Вымощенная дорожка, а по сторонам идеальный газон с высаженными туями вровень. Красиво, выдержанно и с шармом. Мне нравится, очень даже.
Звонок в дверь. Вот и всё, теперь точно дороги нету назад, шаг сделан, осталось пережить этот вечер, и я вернусь в свой уютный дом, который начала по немного обустраивать, делать домашним.
Дверь нам открывает приятный мужчина, немного с сединой, и я уже хочу открыть рот в приветствии.
— Здравствуйте мистер Вейбенг, прошу, вас ожидают в гостиной, — немного наклоняет голову и рукой указывает направления, шире открывает дверь.
— И тебе привет Мико, можно без официоза. — беззаботно говорит Дан и ступает дальше, тянет меня за руку в большущий холл. Помогает сбросить верхнюю одежду и улыбается заразительно, я аж плавлюсь.
Сделав всё, ещё раз выдохнув мы ступаем в зал, или гостиную и видим очень большой стол, персон на двадцать, не меньше.
Но за ним сидят только три, статный мужчина в годах, по середине стола, не менее статная женщина рядом, гордая осанка, приподнятый подбородок, вздернутый нос вверх, и презрительный взгляд. Эдакая королева.
Ну и парень, лет двадцати, по другую сторону от них, вот он излучает приветливость и доброту. Понимаю это сразу и немного расслабляюсь, но стоит перевести взгляд на грозное лицо мужчины, то тело охватывает неприятная дрожь.
— Здравствуй сын, — встаёт и протягивает руку Дану, мы как раз остановились возле него.
— Здравствуй отец, — пожимает ему руку, — мама, — кивает в сторону женщины. — Привет обормот, — треплет макушку парня, на что тот недовольно хмыкает, а я не могу сдержать улыбки.
— Может представишь свою спутницу? — прерывает мою улыбку грозный голос неподалёку, и я немного вздрагиваю. Дан улавливает это и крепче сжимает мою руку.
— Родные, знакомьтесь, Это Милена, моя девушка, — не запнувшись не на минуту он выговаривает. — Милена, — поворачивается ко мне. — Это мой отец — Михаил Исаакович Вейбенг, мать — Кларисса Даниловна, и мой брат — Эрик.
— Улюлю, Дан привел девушку, — выкрикивает Эрик. — Приятно познакомится. — а я улыбаюсь, вроде бы взрослый, но такой забавный.
— Здравствуйте, — говорю уверенно и громко, обвожу всех взглядом. В этом логове нельзя быть спокойной и расслабленной, вижу это по глазам. — Приятно познакомится.
— Здравствуйте девушка, присаживайтесь, — говорит отец семейства, не переставая меня заинтересовано разглядывать.
Мы проходим и садимся рядом, на мгновение разрываем наши руки, от чего возникает чувство потери, но я не акцентирую внимания на этом. Садимся, и дан опять берёт меня за руку, возвращая то самое чувство уверенности.
— Итак Милена, расскажите нам, чем вы занимаетесь? — спустя время начинает Михаил Исаакович.
— Я дизайнер, мне двадцать четыре, из Украины, из родных только мама и сестра, что-то ещё интересует? — язвительность в голосе не смогла скрыть, даже не знаю почему. Дан хмыкнул, а Михаил Исаакович нахмурился. Эрик подмигнул, а Кларисса Даниловна только улыбнулась, но улыбка больше похожа была на оскал.
— Интересно… — только и молвил глава семейства, спустя несколько минут.
— А кто ваши родители? — это уже «мама».
— Моя мать всю жизнь жила за счет отца, его уже нет в живых, вот она теперь в поиске, ещё у меня есть сестра, близняшка, и маленькая дочь. — на слове «дочь» Кларисса Даниловна дернулась, Эрик ещё больше улыбнулся, а Михаил Исаакович насупился сильнее.
Ну и что, мне всё равно, или Дан думал, что я буду скрывать Алекс? Посмотрела на него, он только легонько улыбался, и гладил большим пальцем мою руку, тем самим поддерживал мои слова. Значить я всё делаю правильно, и если ему всё равно, то мне тем более, главное, что между нами.
— Так значит… — задумчива проговорил Михаил Исаакович и отпил вина из бокала. Мимо нас то и дело ходила девушка, убирала, подливала, доставляла. И ресторана не надо.
— Это какой-то абсурд. Кого ты притащил? Нищебродку, да ещё и с ребёнком, тогда когда мы тебе предлагали хорошую партию, — о а вот и яд начал плескать изо рта Клариссы Даниловны. И это презрительный взгляд. Но мне всё равно, я уже успокоилась.
Даже не знаю почему, но волнение отступило, и теперь то что они говорят мне не делает ни больно, ни хорошо.
Наверное, когда Дан рассказывал о своей семье, я уже подсознательно была готова к таким словам, так что сейчас маска спокойности на лице, и хладнокровия.
Они меня не сожрут!
Глава 42
— И почему позвольте спросить я нищебродка? — не дала сказать Дану, решила сама расставить все точки над «И».
— А кто ты? Вцепилась в нашего мальчика мертвой хваткой, теперь не отодрать. Он ведь доверчивый вот ты и воспользовалась. — м-да, Клариссе Даниловне пальца в рот не клади, откусит по локоть. Ну ничего, мы тоже не из простого теста сделаны, тоже кое-что умеем.
— То есть вы хотите сказать, что ваш мальчик в тридцать лет, такой дурак что его легко можно провести и быть с ним из-за денег. Он это позволит? — внимательно смотрю на неё, её слова не цепляют, от слова совсем. Мне главное то что я знаю. А я знаю почему, за что и как мы вместе.
Дан был прав, хорошо, что они не знают о Кае, иначе боюсь представить величину скандала.
— А что мужчине надо, жопа, сиськи и пиз*а, вот он и поплыл, а ты милочка очень удачно этим воспользовалась. — маман даёт жару с каждым словом.
— Кларисса, — рявкнул Михаил Исаакович, так что даже я подпрыгнула, от этого мужчины так и веет «мужчиной», теперь нет вообще сомнений в кого Дан. — не утрируй, и следи за слова. Я уверен, что девушка, сидящая здесь не настолько меркантильная как ты говоришь. — ох утешил так утешил что б его.
— Так, хватит, — а вот теперь рявкнул и Дан так что все подпрыгнули и посмотрели на него, — вы вправе обсуждать, осуждать, говорить, и унижать, всех, но только не тех кто мне дорог, и явно не в их присутствии. И зачем вы вообще позвали нас, чтобы выплеснуть всё дерьмо что сидит внутри, мама? — взор устремлён на неё, а она прячет глаза. Только что была дерзкой, а теперь опасается сына. Я и сама его сейчас немного опасаюсь.
— Никто вас не унижает, — говорит Михаил Исаакович.
— Да? А что же вы делаете, или это такие разговоры, жест приятный и притягательный к семье. Да вы хоть понимаете настолько дорога мне эта девушка? Вы хоть понимаете, что, унижая её вы делаете это и со мной. Она же часть меня, и всё что адресовано ей, автоматически и мне преподносите. — не знаю почему, но сейчас я смотрю на своего мужчину совсем с другой стороны, да я знаю его всяким, но таким вижу впервые, настойчив но в тоже время и робок, раним.
— А как мы должны с ней говорить если ты похерил семью и просрал всё что я добивался таким трудом все эти годы. Я согласен с матерью, какая бы она не была между ног, ты в первую очередь не мужчина, ты Вайбенг, а Вайбенги должны всегда держать свои слова, и действовать на благо семьи, а не на благо себе и своих утех. — а вот и «папа» показал своё я. Грустно да и только.
— Хватит, мой выбор не измениться, ни в пользу семьи ни в пользу кого-то ещё, это моя девушка, и если вы хотите сохранить хотя бы иллюзию хорошей семьи, то попрошу больше без оскорблений, я всё сказал. И ещё, слова своему партнёру давал ты, а не я, я тогда ещё и говорить толком не умел, так что нечего меня вмешивать в это. На этом разговор окончен.
— Подумаешь, его девушка. Девушка ещё не жена, — на этой фразе Дан незаметно дернулся, но так как руки наши переплетены, я моментально почувствовала это движения. — И ты просто разбалованный щенок, не более того, — желваки на лице главы семейства заходили, а это означало что он на грани.