Поджав губы, Лиза скрестила руки на груди.
– Были признаки. Он всегда флиртует с другими женщинами и заглядывается на них прямо у меня на глазах. Он может целыми днями пропадать, не отвечая на мои сообщения. Иногда он туманно говорит о том, где он был и что делал.
Мое лицо покраснело от стыда. Я в течение нескольких месяцев подозревала, что Майлз изменяет Лизе, но не сказала ей ни слова.
– Лиза, наверное, мне стоит тебе кое-что рассказать.
Ее глаза расширились, а рыжие кудряшки резво подпрыгнули, когда она подскочила с дивана.
– Что сказать? – в панике спросила она.
– Я хочу сказать, что у меня нет конкретных доказательств, но было кое-что… подозрительное, – сказала я. – Это случилось в мой последний рабочий день в «Пит-стопе». Я только-только заявила Джерри, что увольняюсь, и когда собралась уходить, столкнулась с Майлзом. Он был там с другой женщиной.
Лиза выглядела так, будто я дала ей пощечину.
Я продолжала бормотать, чувствуя всепоглощающую вину:
– Лиз, ты была такой счастливой. И я не увидела между ними какого-то сексуального напряжения. А потом состоялась церемония «Грэмми», и я не хотела, чтобы ты пропустила такое важное событие. Ты заслужила быть там… понимаешь?
Сглотнув, она опустила взгляд на свои тапочки в виде ламы.
– Я такая дура, – прошептала она, качая головой. Когда ее взгляд вернулся ко мне, она нахмурилась от негодования. – Я доверяла тебе.
Мои щеки запылали, и я поднялась с дивана, встав с ней лицом к лицу. Я потянулась к ее руке, но она отстранилась.
– Лиза, пожалуйста. Я не хотела причинить тебе боль. Наоборот… я хотела защитить тебя.
– Мне не нужна твоя защита. Мне нужны твоя дружба и преданность. – На ее лице отчетливо читалась обида.
Нет.
Я хоть что-то могу сделать в этой жизни правильно? Как один человек мог создавать такой хаос?
– Мне так жаль. Я облажалась.
– Да, – согласилась она, отходя от меня и бормоча себе под нос. – У тебя это хорошо получается.
Я вздрогнула, когда дверь ее спальни с грохотом захлопнулась, и повалилась на диван, пряча лицо в ладонях. Я была настоящим гением, когда дело касалось разочарования и разрушения. У меня была волшебная особенность разрушать свои отношения и навлекать хаос на всех, кого я любила.
В мыслях тут же всплыл Ноа. Моя «волшебная палочка» нанесла ему самый жестокий удар. Мне удалось разрушить его дружбу с Девоном, спровоцировать уход из группы и, может, даже положить конец блестящей музыкальной карьере. Я разрушила его возможные романтические отношения с Бет.
И что хуже всего, в него стрелял – дважды – мой бывший парень-психопат.
Кто-то из моего прошлого.
Я была ядом.
Неудивительно, что Ноа не хотел вспоминать о своем признании в любви.
Как хоть кто-то мог любить меня?
«Никто никогда не полюбит тебя, Челли Бин. Ты – катастрофа. А люди бегут от катастроф».
Я подскочила на месте, когда в кармане завибрировал телефон. На экране высветилось имя Ноа.
– Алло?
– Привет, Комбс. Приятно слышать твой голос.
Я не смогла сдержать улыбку на своих губах. Прочистив горло, я спросила:
– Как дела?
– Ну, знаешь, – вздохнул он. – Держусь. Рад быть дома.
– Я так рада, что ты дома… – Чувство вины захлестнуло с головой. За последние две недели я всего лишь раз навестила Ноа – сразу же после того, как его выписали из больницы.
У Розы был опыт работы медсестрой, и, казалось, она отлично справлялась с возложенной на нее задачей. Я помогла Ноа устроиться поудобнее, чтобы он мог наслаждаться с Сэмом марафоном «Щенячьего патруля», но, когда они принялись настаивать на том, чтобы я осталась на ужин, я отказалась. Я хотела остаться, больше всего на свете… Но видеть Ноа в инвалидном кресле, не способного поиграть на полу с сыном или приготовить себе обед, – это было душераздирающе.
Я чувствовала себя полностью ответственной за его состояние.
И хотя мы общались путем сообщений и телефонных звонков, я чувствовала, что сохранять дистанцию было верным решением.
– Не буду врать, – прошептал Ноа спустя несколько секунд. – Я скучаю по тебе.
Чувство вины сменилось бабочками в животе.
– Я тоже скучаю по тебе. Мне так жаль, что я не навещала тебя в последнее время.
– Да, мне тоже.
Я сглотнула, закрыв глаза.
– Не то чтобы я не хотела… Я надеюсь, ты это знаешь.
– Ты чувствуешь ответственность, – сказал он. – Ты думаешь, что в меня стреляли из-за тебя.
Как он это делал? Как ему всегда удавалось снести мои стены и достучаться до измученного сердца?