Это было бессмысленно. Нелогично.
Безнадежно.
И все же… это было.
Так упали фишки. Челси сделала свой выбор, и она выбрала не меня.
Она никогда не выберет меня.
И я знал, что переживу это так же, как пережил все остальное. Я должен быть сильным ради Сэма.
Сэм нуждался во мне.
Если бы только она знала, как сильно я нуждался в ней!
Глава 33
Сон улетучился под звуки хихиканья и воскресных утренних мультиков. В воздухе разнесся аппетитный аромат домашних блинчиков, вынуждая меня сесть в постели с мечтательным вздохом. Я обожала блинчики.
Светило яркое солнце, и легкий ветерок проникал в приоткрытое окно. Я улыбнулась, заметив примостившихся на ближайшей ветке двух голубков, и свесила ноги с кровати, наслаждаясь мягкостью плюшевого ковра под голыми ступнями.
– Завтрак готов!
Вскочив с постели, я накинула халат поверх ночной рубашки. Ничто не могло заставить меня так быстро вскочить с кровати, как блинчики.
– Доброе утро. Я думал, что ты никогда не проснешься.
Я зашла на кухню, и мое лицо озарила застенчивая улыбка.
– Я так устала. Кое-кто не давал мне уснуть прошлой ночью, – подмигнула я симпатичному мужчине с лопаткой в руке.
– Челси, я убрал для тебя со стола.
Моя улыбка стала еще шире, когда я подошла к столу, на котором уже были расставлены масло, сироп и свежие фрукты.
– Сэм, ты проделал отличную работу.
Сзади подошел Ноа и шлепнул меня по попе, после чего развернул, чтобы запечатлеть на моих губах поцелуй.
– Я скучал по тебе.
– Глупенький, прошло всего шесть часов, – поддразнила я, обвивая его шею руками и осыпая лицо поцелуями.
Он ухмыльнулся.
– Я скучал все эти шесть часов.
– Фу, как мерзко! – При виде наших нежностей на лице Сэма разлилась гримаса ужаса. – Взрослые такие противные.
Мы посмеялись, и я направилась к столу, чтобы занять свое место.
Именно тогда я и услышала отчетливые звуки музыки, доносящиеся издалека. Я поморщилась.
– Ты включил… U2?
Ноа бросил в мою сторону такой взгляд, будто у меня выросла вторая голова.
– Комбс, я ничего не включал. Почему ты все время думаешь, что играет U2?
Я нахмурилась, паника захлестнула меня.
– Я… Я клянусь, что слышу ее. Разве ты не слышишь? – Музыка стала громче, и я бросилась в объятия Ноа, тряся его так сильно, как только могла. – Почему ты ее не слышишь?
– Здесь нет музыки. Тебе нужно проснуться. Это прекрасный день.
Я зажала уши ладонями и покачала головой.
– Нет, нет, нет…
– …Это прекрасный день…
Я подскочила с постели, капли пота стекали по щекам. Мысли были бессвязными, а дыхание прерывистым. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Я моргнула – после сна зрение было размытым и туманным.
Глубоко вздохнув, я потянулась за лежащим на прикроватной тумбочке телефоном и выключила будильник, который играл песню «Прекрасный день» в исполнении группы U2.
1112 дней.
Прошло 1112 дней с тех пор, как я упаковала всю свою жизнь в чемодан и проехала 1200 миль до юга Флориды.
Точнее… не всю свою жизнь.
Я потерла глаза, прогоняя сон, и отбросила телефон на покрывало.
Я ненавидела этот сон.
На кровать запрыгнула Мисти – моя кошка – и потерлась об меня носом, позволяя найти утешение в единственной знакомой вещи, что осталась у меня с прошлой жизни.
Не то чтобы моя нынешняя жизнь была плохой – просто она была другой. Столько всего изменилось.
Я изменилась.
Что же… в этом и был весь смысл.
Я часто вспоминала ту последнюю ночь с Ноа.
Это была лучшая ночь в моей жизни.
Она также была самой душераздирающей.
Та ночь вывела меня на путь самопознания и исцеления, побудив оставить все позади и начать сначала. Мне нужно было многое исправить – в основном себя, но также и отношения с родителями. Я вспомнила, как оставила записку Лизе, схватила кошку, запрыгнула в машину и проехала восемнадцать часов прямиком до Санкт-Петербурга во Флориде. По дороге я позвонила маме, вся испуганная и в истерике.
Во время переменчивых отношений с Иэном я закрывалась от них, когда они пытались мне помочь. Я была настолько зависима от своего обидчика, что мне уже нельзя было помочь. Поэтому я изгнала все самое хорошее из своей жизни. Даже после того, как ушла от него, я так и не набралась смелости, чтобы загладить вину.
Я была трусливой, униженной и потерянной.
В конце концов я поняла, что, хоть я и устранила непосредственную угрозу в своей жизни, Иэна, – я так и не разобралась с настоящей, глубинной, проблемой.